Потом забубнил стармех. Уголь очень плохой, жаловался он, один шпицбергенский. К тому же в бункера попала вода, уголь отсырел, плохо горит, кочегары не могут держать пар на марке; да и качает здорово — люди выматываются и не могут работать. И еще одно вызывает озабоченность — килевая качка. При килевой качке ходовой винт часто оголяется, выходит из воды, и машина «идет в разнос», могут перегреться подшипники, тогда заклинит вал и судно потеряет ход.
На жалобы стармеха капитан ответил, что механики на то и поставлены, чтобы не допускать такого положения, а как — это уже дело стармеха решать; но механики пусть не забывают: прошляпят подшипники — судно потеряет ход, станет неуправляемым, ветер развернет его бортом к волне — и волна в два счета опрокинет. Так что в этих условиях жизнь судна в руках машинной команды, и надо хорошенько разъяснить это людям.
Радист робко предложил дать в пароходство радиограмму с просьбой о помощи. Капитан отверг это предложение. «Моряки просят о помощи лишь в крайних случаях, — сказал он. — Зачем паниковать? В пароходство дадим объективную информацию о том, где мы, что мы, и куда вынуждены идти. С берегом связь держите непрерывно, радисту постоянно быть на рации. Вахты нести как обычно, подвахте быть на мостике, всегда готовой к действию. Штурманам с мостика не уходить, механикам находиться в машине. Вопросы есть? Нет? Хорошо, значит, решение принято, будем выполнять».
Тимофей очнулся. Какое решение? Идти по волнам? И все? А впрочем, все равно…
— Тимофей Андреевич, — вдруг снова услышал он голос капитана и с трудом открыл глаза. — Вам разрешаю отдохнуть. Идите в каюту и постарайтесь послать. Через два часа быть на мостике.
— Есть отдохнуть, — машинально ответил Тимофей. Он добрался до каюты, сбросил с себя мокрую одежду прямо на пол и свалился на койку.
Протяжно скрипели переборки, тяжко вибрировал корпус судна, и временами, когда винт выходил из воды, все в каюте начинало подпрыгивать и звенеть. Но Тимофей ничего не слышал — он спал.
ТРЕВОЖНЫЙ БЕРЕГ
По городу прошел слух, что «Таврида» разломилась пополам на волне. С утра в приемную начальника пароходства набилось полно людей. Встревоженные слухом, сюда прибежали жены и дети, отцы и матери, друзья и знакомые тех, кто плавал на «Тавриде». Беда объединила этих людей, многие из которых впервые видели друг друга.
— Товарищи! — тщетно обращалась к ним пожилая спокойная женщина, секретарь начальника пароходства. — Идите домой, не нервничайте и не верьте слухам.
— Нет, — отвечали ей, — подождем начальника. Там наши мужья, наши дети.
— Начальник в обкоме. Он вернется не скоро.
— Тем более будем ждать. В обком попусту не ходят. Значит, с «Тавридой» плохо, значит, слухи верные.
А начальник пароходства сидел в это время в кабинете у первого секретаря обкома партии Василия Андреевича Кузнецова и докладывал об обстановке на море и о бедственном положении «Тавриды».
— Последняя подробная радиограмма получена пять часов назад. Вот она: «Районе второго трюма трещина палубе. Имею крен пятнадцать градусов левый борт, волнение моря девять баллов, ветер десять баллов. Иду по ветру малым ходом, сильная килевая качка. Есть опасность разлома судна районе трещины. Спасательные средства разбиты. Команда работает устранению повреждений. Широта… Долгота… Шулепов». Это было в четыре часа утра. Больше связи с кораблем не было.
— Что вы предприняли?
— В район бедствия направлен спасательный буксир «Вихрь», и из Архангельска, по нашей просьбе, вышел спасатель «Арктика».
— Сколько времени им потребуется на переход к месту бедствия «Тавриды»?
Начальник пароходства посмотрел на Кузнецова и сказал тихо:
— Не меньше полутора суток от Мурманска и сутки от Архангельска.
— Когда вышел буксир?
— В четыре тридцать.
Кузнецов подошел к столу, на котором была расстелена генеральная карта бассейна. Красным кругом был обведен район предполагаемого местонахождения «Тавриды». Места буксиров на девять часов утра отмечены крестиками.
— Ваши предложения? — коротко спросил Кузнецов.
— Просить командование Северным флотом направить в район бедствия, во-первых, самолеты, если это окажется возможным по погодным условиям, во-вторых, одна из баз ближе всего к месту аварии «Тавриды» — для быстроходного военного буксира всего десять-двенадцать часов ходу.