А пока что мы сидим в прокуренной каюте и… Это было похоже не то на скрипку, не то на виолончель, не то на… Это были трогательные, захватывающие глубину души чудодейственные звуки. Их нельзя было не слушать, от них невозможно было ничем отделаться. Волшебная, вначале еле уловимая песня теперь набирала силу, росла, ширилась. Она, словно вскипевшее молоко, клокотала избытком радости и, щедро расплескиваясь, неудержимо плыла, затопляя все на своем пути.
Сладки воспоминания в море. И обязательно в таких случаях надо с кем-то поделиться.
По вечерам собираются парни в каютах, и оживают там сочные истории из морской и личной жизни. К середине рейса уже в каждой каюте есть свои постоянные посетители. Наша, самая носовая, никогда не бывает безлюдной, хотя в ней живет нас двое рулевых: я и мой коллега Игорь Мицкевич, среднего роста, белолицый, подвижный москвич. Кроме основной работы, он особенно ничем не увлекался, поэтому располагает большим свободным временем. В основном к нему и приходят матросы. Бывают у нас добытчики: Владимир Сахно, бывший подводник, обладатель крепкой широкой груди, сильных рук и неистощимой энергии наговорить по любому поводу; Михаил Долгушев, невысокий жилистый парень с густой шевелюрой, которая часто не покрывается шапкой даже во время снежных зарядов. Почти ежедневно наведываются к нам парни с рыбофабрики. Виктор Кречетов, плотный крепыш, и Валерий Кузенко, любитель носить короткую стрижку и медлительный в разговорах.
Эти парни знают толк в работе. Им приходилось лоб в лоб сталкиваться с закипающей полной, не разгибая спины, кряду по нескольку часов обрабатывать улов, спешно в двадцатипятиградусный мороз выгружать ящики с рыбой из трюма на палубу или проливать пот в рыбомучном трюме, когда наступает время сдавать пышущую теплом рыбную муку.
Они умеют терпеливо выносить штормы, страдая повышенным аппетитом, умеют радоваться радиограммам и письмам, пришедшим из порта на попутном корабле. Любят хлестко попариться в парилке в банные дни и почитать интересные книги или посмотреть фильм, когда есть свободное время.
Парни что надо!
Они несут то же желание, что и каждый рабочий человек. У них те же заботы.
— Надо усилить промысловую разведку, — говорят ребята, когда отказывает рыба.
— Плохо, что не хватает жилья: текучка кадров большая.
— Мастерам по добыче нужно среднетехническое и высшее образование. Профессия не менее важная, чем судоводителя или механика.
Вокруг этих, кем-то оброненных предложений вспыхивает горячий разговор. Толкуют сами матросы. Стало быть, это не просто. Это что-то значит. К ним необходимо прислушаться: парни говорят о проблемных флотских делах.
…Слушаем…
Какая музыка! Музыка? А у нас выключен репродуктор. Так это что? Ах, да-да… мелодия… души.
Велик ты, седовласый океан, силен и мудр. Много ты повидал на своем веку, много тайн знаешь. Ты бы даже попытался соперничать с матушкой-землей.
Но есть сильнее тебя: ветер. Надавит в шутку, а у тебя уж нервная грудь ходит извергающимся вулканом. Куда хочет, туда и ворошит твою седую шевелюру. Кипишь ты, выходишь из себя и все ж слаб против ветра. А человек побеждает все: и тебя, и ливни, и ветер.
На то и человек.
Слава человеку!
Альберт Беляев
журналист (г. Москва), бывший штурман, затем — секретарь Мурманского ОК ВЛКСМ, автор нескольких сборников рассказов.
Выше нас — одно море
На старых морских картах поморское становище называлось Семь Двориков. Несколько лет назад Семь Двориков влились в большой рыболовецкий колхоз, и с тех пор на новых картах упорно пишут длинное и нудное название: Третье отделение рыболовецкого колхоза «Северное сияние». Но все жители становища, да и рыбаки Мурмана по-прежнему так и зовут это селение — Семь Двориков.
Сейчас уже никто не помнит имени того отчаянного рыбака, который решился поставить первую избу здесь, у самого берега моря, в распаде двух гололобых темно-коричневых сопок; на побережье есть места и получше. Сопки защищают селение лишь с юга. Отмель не позволяет подходить близко к берегу даже небольшим судам, и потому рейсовый каботажный пароходик «Харловка», появляющийся здесь два раза в месяц, становится на якорь и переправляет почту и груз на рыбачьих лодках. Пассажиров, как правило, сюда не бывает. При северных ветрах, даже и небольших (с точки зрения жителей поселка), «Харловка» проходит мимо, не задерживаясь. И тогда надо ждать две недели до очередного рейса.