— Бекки, скажи им что-нибудь… Это же…
— Прошу, уберите от меня этого сумасшедшего… — перебив юношу, произнесла загробным голосом та. — Он… он… о нет… — девушка пошатнулась, упав на колени, закрыв лицо рукой и нервно втягивая носом воздух, всхлипывая.
— Что? — вскинув брови от удивления, воскликнул ангел.
— Геральд, как это все понимать? — прогремел директор, подойдя вплотную к нему.
Далее туман снова пронесся по туннелю, забирая с собой антураж готического пролета Школы и преображая внешний мир. Теперь вокруг Люцифера была путошь. Демон узнал это место — площадь, где ранее вершился суд над Мальбонте и где он видел своего отца; однако теперь тут не было ни доблестных Воинов Света, ни Шепфы. Около обрыва стоял юноша и Старейшина. В небе над их головами сиял начищенный молодой месяц, только начавший набирать обороты. Диалог существ был недолгим. Демон, крадучись, приблизился и обратился в слух:
— Я ничего не сделал! Я не должен приписывать себе чужие проступки! — возмущался юный Геральд, пыхтя.
— Не отпирайся. Я своими глазами видел реакцию Ребекки Уокер на сложившуюся ситуацию. Притом, после того, как все разошлись, она рассказала Совету, что произошло, — спокойно отчеканил старик.
— И какая же ее версия происходящего, можно ли поинтересоваться?!
— Не нахальничай. Она говорила, что шла в Комнату Нужд, но увидела, как ты и другой ученик-ангел деретесь. Ты избил его до смерти и, заметив, что у тебя появился невольный свидетель, угрожал бедной девушке расправой, если она не будет держать рот на замке. Все остальное мы видели далее уже сами. Однако все равно это ничем не поможет — твоя судьба уже предрешена.
— О чем вы говорите? — пораженно взглянул на него серыми глазами ангел, не понимая.
— Твой поступок ужасен. За него ты недостоин носить гордый титул Ангела. Директор хотел сразу же отстранить тебя от Школы и… в общем, жестоко наказать, но… я, увы, верю тебе, к моему огромному сожалению. А интуиция меня никогда не подводит. Я вымолил у Совета второй шанс для тебя, зная, какой ты старательный, покладистый и мозговитый парень. Но помни — твоя вспыльчивость, сверх нехарактерная для ангела, тебя и погубила, поэтому воспитай в себе спокойствие и хладнокровность. Послушай меня, тебе это пригодится в жизни…
— Что же теперь со мной будет? — сверля глазами землю под ногами, твердо проговорил в ответ ученик.
— Здесь есть две стороны медали: первая — ты останешься и будешь доучиваться, постигать новые вершины знаний, чтобы в дальнейшем смог достичь большего в жизни…
— А вторая?
— Вторая — ты первый, кто за всю историю существования Школы поменял факультет. Отныне ты — демон, каким был в принципе и ранее — твои замашки часто за годы обучения переходили границы допустимого для ангела, поэтому…
— А что мне делать с родственниками?
— А что родственники? Они постараются принять тебя таким, какой ты есть. Если нет — Совет настоит на этом на законных основаниях.
— Можно ли принудить живое существо думать так и чувствовать то, что кому-то выгодно? Да и я не об этом… Буквально месяц назад я стал дядей для одного милого золотокудрого ангелочка, что родился в Высшем Граде. Как теперь…
— Никак… — протянул Старейшина. — Если ты сам не захочешь отказаться от этого ребенка, как и от своей семьи, то тебе будет дозволено выполнять все свои обязанности. Возможно, спустя какое-то время многое забудется и утрясется, авось, и к тебе будет отношение снисходительнее.
— Я никогда не откажусь от своих близких! На что вы меня толкаете? Это же предательство! — гневно гаркнул Геральд.
— Успокойся, отрок. Время покажет. А теперь подойди, — ответил ему старик, поманив рукой к себе.
Люцифер напрягся, догадываясь, что будет происходить дальше. Геральд подошел к седеющему мужчине, повернувшись спиной. Тот аккуратно дотронулся до его крыльев пальцами. Тотчас же ангельские перья вспыхнули и догорающим пеплом опали на землю. Юноша оскалился, но ничего не произнес. Старейшина ударил его резко между лопаток, отчего демон припал на одно колено, сильно ушибив при этом чашечку; из образовавшихся ран на спине прорезались новые крылья знакомого Люциферу черно-серого вороньего цвета с мохнатыми остроконечными навершиями. На этом видение начало резко отдаляться, выбрасывая из себя невидимого гостя, будто убегая от него.
Когда дымка полностью рассеялась, Люцифер очнулся лежащим на траве около грота Мойр — солнечный луч и резко поднявшийся ветер немного привели его в чувство.
========== Глава 21. В тихом омуте ==========
Ночь прошла относительно спокойно, без лишних тревог, чего не сказать о внутреннем состоянии Элис. Они устроились на ночлег под импровизированным навесом из натянутого на ветки плаща: Фыр в этот раз не искал приключений и лег около ангелов, замкнув тело в кольцо и положив голову на передние лапы, в когтях которых был зажат собственный хвост. Юноша и девушка расположились в центре круга, описанного продолговатым чешуйчатым туловищем, опершись затылком о теплое тело морского дракона, в котором практически неощутимо пульсировала жизнь. Вечер был теплым и приятным, однако Арэселис мучали вопросы, которые она небольшими порциями задавала ангелу — не хотела сильно грузить его проблемами. Однако не докучать расспросами не получалось.
— Дино, ты много знаешь о своем названом отце? — после очередной паузы задала вопрос Элис.
— О чем ты спрашиваешь? — без церемоний прервал ее юноша.
— Как ты думаешь, как познакомились Фенцио… и моя мама?
Дино отвел от нее взгляд. Мысли замелькали в его голове, пробегая точечными вспышками импульсов по укромным уголкам памяти, возрождая детские воспоминания.
— Не знаю, как именно, но я слышал кое-что об этом, — произнес юноша, начиная свой рассказ.
***
Первый странный разговор произошел, когда мне исполнилось, по меркам Высшего Града, одиннадцать лет. В тот день старик, как всегда, начитывал лекционные пары в Школе в первой половине дня, а во второй — занимался со мной практикой. Помнится, тогда я учился стрелять из лука, сидя на спине серебристого пегаса, который несся во весь опор. Каждый раз, когда из моих рук падал колчан, и в бездну под нами градом сыпались стрелы, или же я ронял лук, то Ангел Фенцио завязывал узелок на широкой ленте, которую носил с собой на тренировки. Каждый узел был равен наказанию, что ждало меня после занятия. Я ненавидел его за это, однако, всякий раз вспоминая, какое детство было у Люцифера, осознавал, что моему другу доставалось не меньше от своего родного отца. Я просил Шепфа, чтобы эта вечная тирания скорее закончилась для нас обоих, чтобы мы наконец-то выпустились из Школы и стали независимы от своих взрослых. Элис, ты наверняка не знаешь, но мы были очень дружны с Люцифером, и проводили много времени, играя в Саду Школы и на грядах; но это продолжалось до того момента, пока не узнал отец… когда Фенцио увидел, что демон учит меня влиять на солнечный свет, собирая его лучики в солнечный поток, и управлять им, прожигая причудливые дырочки в листиках Дуба, он подлетел, больно схватил меня за ухо, потащил на задний двор и на два с половиной дня запер в старом, покосившемся сарае, где держали тогда абатхов — существ, напоминавших внешне детенышей единорогов, которые раньше обитали на Гряде. Голодный, обогреваемый их дыханием, — к слову, была поздняя осень, — я, забившись в угол, ждал возвращения старика, искренне не понимая свою вину. Вот тогда-то я и стал неосознанным свидетелем разговора.