…Много бед и испытаний пришлось ей перенести, и кто знает, смогла бы она выдерживать их и дальше, если бы все не изменилось. Однажды в королевство приехал Самый добрый, Самый умный и Самый мужественный человек. Злые силы сразу же набросились на него, стараясь поработить и его душу, но им это не удалось — настолько силен он был духом и настолько сильны в нем были Любовь, Справедливость, Доброта, Порядочность, Честь…
…Он вступил в сражение с силами зла, но даже он не мог победить их в одиночку. И тогда он нашел силы добра, умиравшие в лесу, и освободил их. Они ожили и окрепли благодаря его силе, и все вместе они победили силы зла, навсегда изгнав их из королевства. Король, наконец, занялся своим лесом и сделал из него прекрасный парк. Маленькая принцесса вернулась в замок. Все по-прежнему ее любили и очень раскаивались, но она простила всех, ведь они не были виноваты в том, что случилось. А Любовь росла и крепла и объединяла сердца людей, и объединила в одно и сердца Маленькой принцессы, и Самого доброго, Самого сильного, Самого мужественного человека, принеся им Счастье…
Пляж дачного поселка работников искусства удовлетворял запросам всех возрастных групп. В его тихой отдаленной части, куда почти не доносился шум голосов молодежи, под тенистым раскидистым тополем расположились на удобных лежанках с мягкими подушечками три старушки. Одна из них, с легким редким пушком на голове, выкрашенным, однако, в ярко-оранжевый цвет, зажав зубами, которым пунцовая помада придавала смешную детскую форму, стебелек ромашки, перевела взгляд с высоты неба на лежащую рядом подругу. Вынув изо рта цветок, она отбросила его в сторону и продолжила разговор. В былые времена цветок, на котором остался след ее помады, был бы подобран влюбленным в нее мужчиной, безнадежно влюбленным, а может, и не совсем безнадежно, и заботливо засушен в толстой книжке, конечно же, в его собственной. Только писатели способны на такую романтическую любовь… А сейчас трое мужчин стоят на пологом берегу с удочками в руках и даже не смотрят в их сторону. Известные писатели, опубликовавшие не один толстенный том. Сейчас их собрания сочинений покрываются пылью на полках книжных магазинов, где их никто не покупает, в библиотеках, где их никто не читает. Пришли другие времена, и появились другие писатели…
— Это была моя первая крупная роль, — рассказывала рыжеволосая. — На премьере я сходила с ума от страха, я ведь понимала, что от того, как сыграю, зависит вся моя будущая карьера. Играла я тогда Роксану. У меня было изумительное платье с пышной юбкой в пол. Ну, и от волнения наступила туфелькой себе на подол и услышала треск — оборвалась оборка. А это была сцена объяснения с Кристианом, и мне предстояло еще несколько раз пройтись по сцене. Я была в ужасе! Но партнер упал на колени передо мной и совсем не по тексту сказал: «Я люблю тебя, Роксана, и буду так стоять, пока не опустят занавес». Разумеется, занавес сразу опустили, а я привела себя в порядок, и зрители ничего не заметили. Спектакль был спасен, меня забросали цветами и вызывали на «бис», и его тоже… Как он любил меня! А я вышла замуж за другого, потому что тот, другой, любил меня не меньше. Он посвятил мне книгу. Она имела большой успех и получила премию. О чем же она была? Да, о производстве стали. Там директор завода влюбляется в одну из рабочих, и история их любви — это история нашей любви. Правда, героиня романа блондинка, а я всегда была рыжеволосой, но не мог же он точно передать мою внешность — это было бы неэтично. Так я стала женой писателя. Но мой партнер продолжал любить меня, и он был так красив и пылок, что и я не устояла. Он был моим любовником. Должна покаяться перед тобой, Тамара. Это был твой муж. Он тогда сразу женился после моей свадьбы, не мог вынести, что я с другим. На моей подруге. То есть, на тебе. Я всю жизнь чувствовала вину перед тобой. — Старушка пальчиком изящно смахнула слезинку со щеки, другая осталась на ресницах. Она решила, что слезинка красиво смотрится в лучах солнца, пятнами пробивавшегося сквозь листву тополя, и не стала ее смахивать. — Простишь ли ты меня? — Она положила высохшую руку с длинными крючковатыми пальцами, унизанными кольцами, на руку подруги. — Прости, я так мучилась, но что я могла…