Вскоре Олегу пришлось познакомиться ещё с одним довольно любопытным человеком.
Иван Никифорович Фефилов работал в банке «Роскапиталинвест» начальником управления кадров. Внешность его была весьма колоритна. Он казался человеком совершенно иной эпохи, словно вышедшим из тридцатых годов. Довольно высокого роста, кряжистый, как старый дуб, с квадратными широченными плечами, одетый в какой-то странный пиджак мышиного цвета с наглухо застёгивающимся воротом, очень напоминающий сталинский френч. Да и возраст его было определить довольно сложно. Ему могло быть под пятьдесят, могло быть и за шестьдесят. Скорее всего, разумеется, второе. Фефилов был крепок на вид, чувствовалось, что он физически очень силён. Круглые, глубоко посаженные глаза неопределённого цвета, внимательно изучавшие собеседника через роговые старомодные очки из-под мохнатых светлых бровей, говорили о большом жизненном опыте. И ещё бросились в глаза его поросшие густым светлым волосом огромные уши на плешивой голове.
— Наш банк, Олег Михайлович, банк непростой, — густым басом, с суровым выражением лица говорил Фефилов, сидя напротив Олега во вращающемся кресле. — Наш банк выполняет самые ответственные задания правительства. И у нас есть определённые требования к своим сотрудникам. Прежде всего, это полная конфиденциальность того, что происходит в этих стенах. Общение со средствами массовой информации строго запрещается инструкцией. Будьте так любезны ознакомиться вот с этой бумагой и подписать её, если вас устраивают наши условия. В принципе-то, ничего особенного. Просто надо об этом постоянно помнить и неукоснительно выполнять все, что здесь написано.
Олег прочитал инструкцию и подписал её. Он и так не собирался делиться ни с кем секретами банка. В принципе похожие условия были и в «Трансконтинентальбанке». Как потом выяснилось, похожие только на первый взгляд…
И вот пролетел год. А как много за это время успело произойти! Казалось, что он находится в каком-то другом времени и пространстве.
И теперь у него было ощущение, что из ситуации, в которую он попал, вообще нет выхода…
И снова из глубин его памяти вновь и вновь вставало одно лицо — родное, близкое. И ему казалось, что только этот человек в состоянии хоть что-то сделать для него.
3
— Ах так, — повторяла Лена Хмельницкая. — Ах вот оно как… Так, значит, Олег Михайлович…
Она кусала губы в бешеной злобе и продолжала пристально глядеть на лежащие перед ней фотографии, не в силах оторвать от них взгляда. Она получила пакет с этими фотографиями час назад заказным письмом.
Со всех этих фотографий на неё глядел своими наивными большими глазами её супруг Олег Хмельницкий. Супруг… Муж… Человек, которого она так любила…
А изображено было на них нечто совершенно чудовищное и неприличное.
Несколько мужиков в компании голых, совсем юных девиц… Шикарные интерьеры какого-то закрытого заведения. Самые омерзительные позы…
Тринадцать фотографий. Чёртова дюжина.
Что это?! Фотомонтаж?! Нет, быть не может. Наверняка это подлинное изображение. Все так очевидно, так реально и наглядно до какого-то кошмара…
Олег был всегда падок до прекрасного пола. Даже в лучшие моменты их жизни он не являлся идеальным супругом. Уже через два года их семейной жизни между ними стали происходить очень серьёзные разборки.
Именно тогда между супругами пробежала чёрная кошка. Олег увлёкся одной молодой девушкой из их института. Доброхоты нашлись быстро, и вскоре Лена узнала об этой связи. Но тогда Олег поклялся при её родителях, что этого больше никогда не повторится, и на время между ними снова воцарился мир. Однако задним числом Лена припоминала ему и эту давнюю историю.
А уж потом, когда он перешёл из института на работу в банк «Трансконтиненталь», когда его рабочий день стал ненормированным и неконтролируемым, отношения их стали резко и очень быстро ухудшаться. На первых порах бурные ссоры заканчивались трогательными примирениями и взаимными уверениями в любви, но постепенно ссоры становились все более бурными, а примирения все менее трогательными.
Когда они жили в квартире родителей, Лена ещё как-то стеснялась закатывать истерики при них, а вот в отдельной квартире ссоры и скандалы стали совершенно обычным явлением.
Подруги, завидовавшие ей самой чёрной завистью, постоянно нашёптывали о нынешних нравах, предупреждали её, что в банках царят развратные отношения, что после работы, а то и во время её сотрудники развлекаются с дамами лёгкого поведения, благо денег у них куча, а вызвать к себе проституток становится все легче и легче. Одна же поведала, что видела, как Олег садился в машину с одной молодой длинноногой девкой.
— Я просто подвёз свою сотрудницу до метро, — говорил вечером Олег.
— А там, в институте, ты тоже подвозил сотрудницу до метро? — кричала Лена. — Не считай меня за круглую дуру! Я тебя помню ещё в университете, помню, каким ты был падким до баб! Причём тебе всегда нравились шлюхи!
— В университете мне нравилась ты, — уверял её Олег.
— Ты женился на мне из корыстных соображений! — не унималась Лена. — Ты женился, чтобы уйти из общаги, чтобы поселиться в нашей квартире, чтобы мой папа помогал тебе. И ты все рассчитал правильно. Без папы ты бы ничего не добился. Всей своей карьерой ты обязан ему!
— Что ты несёшь?! — побагровел Олег. — Я любил тебя!
— Ах, любил! — уцепилась за его слова Лена. — А теперь ты кого любишь? Ту, которую подвозишь до метро в своей шикарной машине? Может быть, ты её имеешь прямо в салоне? Шофёр же для тебя не человек! При нем все можно!
— Прекрати! — закричал Олег, достал из холодильника бутылку водки, налил себе рюмку и залпом выпил.
— Ты алкаш! Алкаш и развратный тип! От тебя постоянно разит спиртным, когда ты вечером приходишь домой. В кабаках и ночных клубах наслаждаешься с блядями!
— Ах ты теперь уже так стала выражаться? — Он побагровел и выпил ещё одну рюмку.
— Называю все своими именами, только и всего! — кричала Лена.
Такие сцены происходили все чаще и чаще. И родители, разумеется, были в курсе событий. Мария Игнатьевна сразу приняла сторону дочери и стала с зятем холодна и высокомерна, Георгий Романович же не хотел делать столь скоропалительных выводов.
— Ты уж, — говорил он наедине зятю, глядя в сторону, — поаккуратнее как-нибудь. Все мы, разумеется, не безгрешны, но вообще-то, пора тебе успокаиваться… Ты ведь уже не студент, солидный человек. И вести себя надо тоже солидно.
Потом Олег с Леной поехали отдыхать в Германию, и отношения немного нормализовались. Но на очень непродолжительное время. Ссоры стали уже неотъемлемой частью их жизни. Затем их отношения снова смягчились, когда у Олега буквально один за другим умерли мать и отец. Лена вместе с ним дважды в течение месяца ездила на похороны в Волжанск, утешала его, как могла, была нежна и внимательна с ним… Но уже вскоре все стало на свои места и постоянные выяснения отношений возобновились с новой силой.
А уж с тех пор, как он перешёл на работу в «Роскапиталинвест», она совсем перестала верить ему. Банк «Роскапиталинвест» она считала настоящим гнездом порока и разврата. Впрочем, это было чистой правдой.
И хотя она давно уже не верила в порядочность мужа, полученные фотографии потрясли её до глубины души. Такой мерзости она никак не ожидала. Её худшие опасения подтвердились. Да ещё как подтвердились.
«Новый русский»! Проклятый провинциал, сластолюбец и обжора, дорвавшийся до больших денег, до власти! Вот его настоящее лицо. Как он омерзительно улыбается на этой фотографии. Господи, что он делает! Что вообще происходит?! Подлец, продажная тварь…
Нет, это не фотомонтаж, такого быть не может. Какое у него лицо… Какое у него омерзительное похотливое лицо… Какая гнусная у него улыбочка! А здесь, на этой фотографии… А ведь Лена когда-то верила ему, у них мог бы быть ребёнок…