Кровь из носа у Арины шла часто, от переутомления и усталости. Вера Илларионовна прикладывала к носу пакетик со льдом, а Иван Антонович переживал и даже вызвал на дом детскую неотложку, поскольку кровь шла обильно и не желала останавливаться. Врач сказала, что усталость тут ни при чём, виноват гайморит, при котором воспаление ослабляет стенки сосудов и делает их ломкими. Вставила Арине в нос ватный тампон, смоченный в перекиси водорода, и ушла.
– Валентиша обрыдается: тридцать тысяч получила, половину физруку отдать придётся, за сыночка. А могла бы получить сто. Не на ту лошадь поставила, – сказала Арина девчонкам, удивляясь собственной смелости. Переписала вывешенные в школьном вестибюле «олимпийские» задачи и дома решила все пять. Она вернулась бы с олимпиады победителем.
Но её – первую в классе по математике – на олимпиаду не послали, а отправили Костю Тумасова, с которым Арина занималась как последняя дура, и мечтала о гранте как дура… А её не послали. Потому что Аринин дедушка военный пенсионер, а Костин папа директор школы, а место их школе дали только одно. «Я ничего не могла сделать» – сказала ей Валентиша.
И с этой несправедливостью придётся жить…
◊ ◊ ◊
Депрессия наступила внезапно. Арина просыпалась среди ночи и не спала до утра, обвиняя себя во всех смертных грехах, а больше всего в том, что Вечесловым с ней тяжело, дедушка таблетки сердечные пьёт, а в детский дом её не отдают из жалости и из чувства порядочности. У неё пропал аппетит, пища казалась безвкусной «как трава», а потом и вовсе не лезла в горло, от двух ложек супа к горлу подступала тошнота, Арина вскакивала с табуретки – «Ба, спасибо, я больше не хочу»– и убегала в ванную.
Анорексия испугала Веру Илларионовну настолько, что она отправилась к Маргарите в клинику, заплатила сколько та потребовала и получила на руки драгоценный рецепт. «Каликста» помогла: Арина перестала плакать по ночам, ела по-прежнему мало, но с аппетитом. Ещё она взялась вышивать сложный цветочный букет, для которого были куплены шебби-ленты разных цветов: «мелованный белый», «трофейное золото», «арбуз», «шампань», «лист мяты», «замороженный лайм», «розовый лосось», «тёмный голубой», «торжественная фуксия» и «акварель».
За шебби-ленты (винтажные «мятые» ленты, имеют однородное переплетение и мерцающий блеск) Вечеслов заплатил по 35 рублей за метр. Арина схватила подарок с вожделением жаждущего в пустыне и не поднимая глаз корпела над вышиванием, для которого сделала несколько эскизов.
Ремиссия, наступившая от купленных по контрабандному рецепту таблеток, – ремиссия была более чем странной. Эльмира Олеговна с её матерной хореографией была послана к чёртовой бабушке, причём в буквальном смысле, по телефону, с удовольствием проговаривая каждое слово. Преподавателю английского Арина просто сказала, что больше на занятия не придёт. И погрузилась в мир серого безразличия, в котором яркие цвета имели только вышитые картины.
К одноклассникам относилась с холодком, хотя после олимпиады (после двух олимпиад!) одиннадцатый «А» объявил Валентише бойкот и дружно встал на сторону Арины. Девчонки звонили и звали гулять, предлагали дружить, приглашали на дни рождения. Арина вежливо отказывалась, не испытывая никаких эмоций. Не радовала даже ранняя весна. А одноклассников – радовала, и как-то так вышло, что в одиннадцатом «А» все друг в друга повлюблялись. Это было общее сумасшествие. Писали записки, сочиняли стихи, а Олег Неделин пел на школьном дворе под гитару песню неизвестного автора «Семь королей»:
«Семь королей тебя украсть хотели,
Семь королей полцарства дать могли.
Но одного они понять не смели: нет королей у любви…
Старый король не выдержал да крикнул,
Крикнул он так, что слышал весь дворец,
Что его дочь выйдет за любого, с нищим пойдет под венец.
Ждать не пришлось, открылись вдруг ворота
Нищий в лохмотьях у дверей стоял,
И у отца пропала вся охота, сам пожалел, что сказал.
Где его дочь, теперь никто не знает,
Знают лишь то, что счастливы они,
Семь королей тебя украсть мечтали, но нет королей у любви»
Девчонки поглядывали на Неделина, и каждой хотелось думать, что Олег поёт для неё одной. Высокий цыгановатый Неделин нравился половине девчонок из их класса. А Арине нравился Никита, мальчик с соседней дачи.
– Арин, а тебе кто нравится? Чего молчишь? – приставали девчонки.
– Никто.
– А ты в какой институт будешь поступать?
– Ни в какой. Работать пойду.
– Тебя твои опекуны работать заставляют?
– Ничего они не заставляют.
– А чего тогда учиться не хочешь?