Досмеялись. Знаменосцем в одиннадцатый «А» приказом директора школы был назначен Гена Завалишин из одиннадцатого «Б». С такой фамилией только в знаменосцы.
– Ген, ты смотри не завались, – напутствовали «бэшника».
– Сами смотрите. Ваш Неделин уже завалился, с почётом и со знаменем, – огрызался Завалишин.
В день смотра песни и строя девятых, десятых и одиннадцатых классов Валентина Филипповна сияла от гордости: одиннадцатый «А» на смотр явился в полном составе, в чёрно-белой форме, красиво сидящих синих пилотках и синих шейных платках. Завалишин со знаменем в руках смотрелся монументально, как вслух сказал кто-то из комиссии. Гена задумался: монументально это как? То ли как фонарный столб, то ли как памятник, третий вариант – красиво и торжественно. Последнее Генке нравилось больше.
Команду начать движение: «И-ии… левой! Левой!» он пропустил мимо ушей. Услышав позади дружный топот двадцати шести пар ног, опомнился и пошагал вперёд, держа высоко поднятое знамя и громко топая ногами в пол – класс левой, знаменосец правой, класс правой, знаменосец левой…
Перестроить шаг класс одиннадцатый «А» не смог. Так и шли – Завалишин в ногу, а класс не в ногу, как пошутила завуч Марина Аслановна Габчиева, недавно вышедшая на работу после декретного отпуска. Шутка не предназначалась для ушей одиннадцатого «А»: стол, за которым расположилась комиссия, миновала последняя шеренга «ашников». Неделин, шедший в ближнем к комиссии ряду, всё же услышал. Покинул строй и, опёршись ладонями на стол, прошипел Габчиевой прямо в лицо: «Сидела б ты лучше в декрете, кукла». После чего догнал свой класс и пошёл вместе со всеми – как ни в чём не бывало.
По «комиссионному» столу прокатился общий вздох.
Куклой завуча прозвали за изысканную красоту лица. Прозвище Марине не нравилось, и все об этом знали. Эпатажная выходка Неделина была объяснимой с точки зрения одноклассников и безобразной с точки зрения комиссии. На бледную и несчастную Саморядову смотрели сочувственно.
Катастрофу усугубила песня, которую спели слаженно и дружно. Завалишин в середине каждой фразы выкрикивал задиристым тенором сакраментальное «ку-ку». В песенном контексте оно звучало двусмысленно:
"Зелёною весной… ку-ку! Под старою сосной… ку-ку! С любимою Ванюша прощается. Кольчугою звенит… ку-ку! и нежно говорит: "Ку-ку! Не плачь, не плачь, Маруся-красавица".
Валентишина бледность сменилась багровым румянцем. Потому что на репетициях никакого «ку-ку» не было. К тому же, половина класса находчиво заменила Марусю на Марину, что слышалось вполне отчётливо.
«Ку-ку» Завалишин позаимствовал из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». И не понимал, почему члены комиссии – директор, завуч, учителя и школьная уборщица Анна Ипполитовна, в прошлом тоже педагог – заходятся от смеха.
Мероприятие получилось зрелищным в лучшем смысле этого слова: знаменосец шагал не в ногу, а класс с упоением орал:
«Марина молчит и слёзы льёт. От грусти болит душа её.
Кап-кап-кап из ясных глаз Марины капают слёзы на копьё.
Кап-кап-кап из ясных глаз Марины капают – горькие,
Капают – кап! кап! – Капают прямо на копьё!»
Арина пела вместе со всеми, громко топала ногами и вспоминала «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева: «Да и то, которое бы подало нам отраду, явясь взорам нашим, усугубило бы отчаяние наше, удаляясь от нас и избегая равныя с нами участи».
Последним маршировал одиннадцатый «Б». Это было триумфальное шествие, а песня Олега Газманова звучала как гимн:
«По ладоням твоих площадей проходили колонны бойцов,
Погибая во имя детей, шли в бессмертье во славу отцов.
Красной площади жить без конца! Сталь московских парадов крепка.
Если будет столица стоять, не иссякнет России река».
Валентина Филипповна слушала и вытирала слёзы – то ли от Газманова, то ли от Завалишина, который завалил-таки смотр строя…
С того памятного дня между «ашниками» и «бэшниками» началась война Алой и Белой розы, как сказала Арина, и её не поняли:
– Кто о чём, а Зяблова о цветочках.
Арина рассмеялась от души. Давно она так не смеялась. (Прим.: Война Алой и Белой розы, или война роз, – серия вооружённых династических конфликтов аристократических родов Ланкастеров и Йорков в средневековой Англии).
◊ ◊ ◊
Войну между Ланкастерами и Йорками называли романтикой на крови. Война между «ашниками» и «бэшниками» была отнюдь не романтической. Ершисто-колючие насмешки «бэшников» привели к тому, что одиннадцатый «А» вломился в амбицию, как неосторожно высказался Гена Завалишин. После уроков «ашники» коллективно втолковали знаменосцу, что смеяться над товарищами нехорошо. «Тамбовский волк тебе товарищ» – отойдя от противника на безопасное расстояние, выкрикнул Гена. И поступил опрометчиво: знаменосца догнали и наваляли ему как следует.