«Война Алой и Белой розы» закончилась общей потасовкой на школьном стадионе, в ходе которой обе стороны получили весьма ощутимые телесные повреждения. На занятия мальчишечья… ох, простите, юношеская половина одиннадцатиклассников явилась в плачевном виде, и «война роз» была закончена приказом директора.
Примирению сторон способствовала экскурсионная групповая поездка в Санкт-Петербург, запланированная для одиннадцатых классов на весенние каникулы. Пал Палыч выбил из каких-то там фондов средства на «культурно-оздоровительную» программу, Саморядова организовала недорогую гостиницу, а завуч Габчиева обеспечила билеты – отдельный плацкартный вагон на пятьдесят четыре места (двадцать пять «ашников», двадцать три «бэшника» и шестеро сопровождающих).
◊ ◊ ◊
Арина от поездки отказалась.
– Арин, ну ты чего… Классно же будет! Или тебе твои опекуны денег не дают?
– Не дают.
Сказала так, чтобы отстали. Ехать в Санкт-Петербург с классом для неё хуже чёрта. Откуда же она могла знать, что девчонки пойдут к Валентише?
– Валентина Филипповна! Валентина Филипповна-аа! – заговорили все разом. – Зябловой опекуны денег на поездку не дают! А давайте скинемся, всем классом. Получится с каждого понемножку, и Арина поедет. Ведь нельзя же так! Все едут, она одна не едет.
– Тише, тише… Вы меня оглушили. Что опять случилось? Нет, вы не ябедничаете, вы молодцы, что пришли. Просто молодцы! А с родителями… с опекунами Зябловой я поговорю. И в органы опеки сообщу. Бедная девочка…
Домой к Вечесловым она пришла тем же вечером. Опять наступила на гвоздь, как выразился полковник, когда за гостьей захлопнулась дверь.
О поездке в Питер Аринины опекуны слышали впервые.
– Она у нас такая. Если чего не хочет говорить – клещами не вытянешь, – с гордостью в голосе сказал Вечеслов. – Мы и не знали про экскурсию эту. Куда хоть ехать собрались? В Петербург, северную столицу? А что там делать в марте? На улицах грязь и слякоть, фонтаны не работают, ветер с Невы сырой, холод собачий… Гостиницу-то небось на окраине забронировали, до центра два часа?
С гостиницей ничего не вышло: цены на человека за одну ночь начинались с шестисот рублей, и она договорилась с одной из муниципальных школ об аренде двух классных комнат. О том, что ночевать им придётся в классах, участники поездки не знали. Вместо кроватей притащим маты из спортзала, с одеялами что-нибудь придумаем, в крайнем случае можно в куртках спать, зато получается дёшево, радовалась Валентина.
Услышав, что группа будет ночевать в помещении школы, полковник крякнул (Валентина не поняла, одобрительно или осуждающе). И продолжил:
– Ну, понятно… «Solo Sokos Hotel Palas» детям не по карману. Вам даже «Rooms» на Сенной не потянуть. Что вы на меня так смотрите? Мы вот тоже не потянули, в «Гелеоне» жили, на Маяковской, трёхместный «Стандарт» с мини-кухней, в сутки за троих десять тысяч. Микроволновка, холодильник, электрический чайник, утюг, фен. Что вы на меня так смотрите?
– Вы… втроём ездили? Арина не говорила…
– Не говорила, её дело. Она всей улице рассказывать не обязана, – отрезал Вечеслов. – Мы там летом были, за две недели всё успели посмотреть, и Петергоф, и Зимний, и Петропавловскую крепость, и Храм Спаса на крови. И в Эрмитаже были, и в Кунсткамере, и в Павловск съездили, в Большой дворец. Аринке жёлтая гостиная понравилась, она себе шторы такие же сделала… Да вы зайдите, посмотрите. Вам ведь хочется посмотреть. – Иван Антонович хитровато улыбнулся.
Валентина вошла. Сквозь прошитые золотыми нитями лимонно-жёлтые шторы лился золотой тёплый свет, на книжных полках блестели корешки книг, к другой стене привинчена болтами шведская стенка, мирно соседствующая с иконой Святой Матроны Московской. На этажерке в углу – корзинка с незаконченной вышивкой.
Вера Илларионовна проследила за её взглядом.
– Она у нас рукодельница, шторы сама расшивала.
– Но ведь это такой труд… титанический, – выдавила Валентина, не найдя подходящего слова.
– Да ничего такого титанического, металлизированные шебби-ленты, сорок рублей метр. Она их булавками к шторам приколола и на машинке прострочила сверху донизу, за три вечера управилась. Цвет «шампань» смотрится золотым, на солнце особенно, – объяснила Вера Илларионовна.
Штор на окне было три. Необычно и очень красиво Валентина насчитала на каждой шторе десять золотых полос, умножила на высоту потолка и полученную цифру умножила на цену. Выходило, что прошивка стоит три тысячи рублей. Ничего себе кино. Ничего себе затюканная девочка.