Приговаривая, что у него последние деньги и завтра он возьмёт в долг, Лошадин купил несколько вещей себе, а Вале две модных обтягивающих кофточки, короткую джинсовую юбку и красивую тёплую куртку. Его не занимало, что бельё и колготки у неё были только те, в которых пришла.
– Видела, какие на нём штаны? – восхищённо спросил Лошадин после ухода фарцы.
– Ткань простая, да и светлые. Маркие очень, – пожала плечами Валя.
В тканях она благодаря матери разбиралась. И вместо того, чтобы сказать «спасибо», ведь это был первый в её жизни подарок, сделанный мужчиной, добавила:
– У нас в городке тоже спекулянты ходят, вещи носят. А в бабушкину деревню цыгане наезжают с золотыми серёжками и коврами.
– Фрося Бурлакова! – расхохотался Лошадин.
Валя любила фильм «Приходите завтра» и сейчас, как никогда, понимала главную героиню, но сравнение казалось обидным, уж больно Фрося была страшная.
– Зачем покупаешь, если в долг берёшь?
– Так все в кино живут. Получаешь за фильм, раздаёшь долги, детям подкидываешь. Потом несколько лет опять берёшь в долг.
– Каким детям?
– Ну, у меня есть разные дети… – ответил он тоном, означающим «тебя это не касается».
– А зарплату не платят? – спросила Валя, прикусив язык на тему детей.
– Кто? – захохотал Лошадин. – Короче, кофты, чтоб ты прилично выглядела в Доме кино на Новый год. Будем его там встречать.
И у Вали снова сладко забилось сердце. На Новый год мать делала салат оливье, пекла пирог с мясом, покупала Вале что-то из одежды, а отцу четвертинку, и получала от него в финале по лицу.
А в Берёзовой Роще бабушка Поля наряжала для Вали ёлку. Фабричных игрушек не было, и они вместе мастерили из пластилина и тряпочек куколок, вырезали из бумаги снежинки, плели гирлянды. Бабушка варила холодец, покупала карамельки «подушечки» и соевый «шоколад», а утром Валя обнаруживала под подушкой пряники или сахарного петушка на палочке.
Да и дети у Лошадина, конечно, должны быть. Он ведь такой взрослый. Странно, что не висит никаких фотографий, и он о них не рассказал. Но конечно, потом познакомит, и она с ними подружится. А Нового года в Доме кино Валя боялась, потому что запоминала все реплики знакомых Лошадина, произнесённые прямо при ней:
– Что именно она тебе массирует, что хочешь её на главную роль? Думаешь, мы будем финансировать фильм под каждую твою эрекцию? Зачем тебе Алтайские горы? Возьми жену Михайлова на главную роль и завтра же запускайся на Домбае! В этой молодой кобыле ты разглядел Бриджит Бардо?
Валя толковала каждую из этих фраз на все лады, ведь Лошадин бьётся за настоящее искусство и у него много врагов. Но она всё равно станет его женой, знаменитой артисткой и будет со смехом рассказывать журналистам, какой несчастной казалась себе тогда, то есть теперь…
На самом деле в артистки не хотелось, скучала по работе. Но Лошадину нужна не жена-массажистка, а жена-артистка, и Валя отправила главврачихе по почте заявление с просьбой уволить её в связи с замужеством. Главврачиха могла заставить отработать две недели или уволить за прогулы, но решила не связываться с Лошадиным.
Отдельной проблемой стала Дарья Леонидовна, пожилая, на Валин взгляд, властная женщина с опрятной стрижкой и орлиным носом. Она следила за чистотой множества квартир в «киношном» доме Лошадина, была безупречно честна, и ключи для уборки ей оставляли прямо у консьержки.
Зайдя в вылизанную Валей квартиру Лошадина, она презрительно фыркнула, мол, «много я вас тут таких повидала», и стала делать вид, что убирает и без того стерильное пространство.
– За что ты ей платишь? – возмутилась Валя первый раз. – Да ещё и оставляешь ключи!
– Привык к ней, – лениво ответил Лошадин.
– Но ведь я убираю лучше!
– Меня не слишком волнует, убрано или нет. Моя голова загружена другими вещами.
И Вале пришлось молча подписать с Дарьей Леонидовной пакт о ненападении. Она продолжала вылизывать квартиру, а Дарья Леонидовна продолжала получать деньги, которых у Вали не было даже на метро.
Как-то днём подъехали к дому во время жуткого снегопада, Лошадин заторопился, и они почему-то побежали по лестнице, не дожидаясь лифта. В квартире он открыл окно, посадил Валю на скользкий от тающего снега подоконник, содрал с неё куртку, блузку, бюстгальтер и стал бешено ласкать и целовать Валины плечи и грудь.
Было ужасно холодно, на голую спину падал снег, казалось, Лошадин случайно подтолкнёт, и она полетит с пятого этажа вниз. А главное, непонятно, что всё это значит?