– Здравствуй, доченька, я пожилой человек, не могу больше смотреть на этот разврат, не скажу адрес, где сейчас твой муж, но ты уж обнюхай его, как придёт!
На следующий день Николай позвонил и твёрдым голосом объявил:
– Завтра в пять везу тебя к гинекологу!
И бросил трубку, а Соня снова позвонила его жене из телефона-автомата скрипучим старческим голосом:
– Здравствуй, доченька, мочи нет терпеть, живу над этими потаскухами! Хошь верь, хошь не верь, беременна она от твоего! Они ж, когда на балкон курить выходят, мне все их разговоры проститутские слышны!
– Вы мне адрес, наконец, можете дать? – пронзительно попросила жена Николая. – Я вам заплачу!
– Боюсь я, дочка. По голове стукнут, и помру. Квартиру не скажу, только дом и подъезд. Завтра он в пять заезжает, везёт её к врачу абортному. Возьми такси, да за ними. За руку и поймаешь!
Николай заехал за Валей ровно в пять. Она выглядела лохмато-зарёванно – долго до этого тёрла глаза кулаками – и покорно села в машину.
– Ничего не обсуждается! – рявкнул он.
– Коленька! Сделаю, как скажешь! Но после этого ты меня не бросишь? – кивнула Валя, видя в зеркало, как сзади к ним приклеилось такси с женщиной в большой шляпе и тёмных очках.
Ехать было всего ничего. Вышли у старого торжественного здания с колоннами и табличкой «Институт акушерства и гинекологии». Перед входом высился памятник сидящему пожилому мужчине в халате и шапочке. Видимо, врачу, но прочитать его фамилию на постаменте было некогда. И только поднялись по ступенькам и взялись за ручку двери, как за спиной раздалось требовательное:
– Николай!
Валя обернулась, увидела ухоженную шатенку лет сорока со шляпой и тёмными очками в руках.
– Значит, всё это правда?! – спросила женщина сдавленным голосом.
Вале было жаль её, но сценарий не допускал лирических отступлений.
– Это твоя жена? – воскликнула Валя вполне артистично. – Зачем ты ей рассказал?
Смотреть на Николая было страшно. И наверняка скоро так выглядели бы Валя и Соня, ничего не предприняв. Он хватал воздух, руки тряслись, а губы артикулировали дебильное мужское «я тебе всё объясню», после которого так сладко звучат пощёчины.
– Эта шлюха действительно от тебя беременна? – спросила жена, потирая руку после оплеухи.
– Как вы смеете? – вступила Валя, помня Сонино требование, чтоб Николай успел сказать как можно меньше слов. – Я – дипломированный специалист, делала вашему мужу массаж. Он ухаживал, пригласил домой, я забеременела…
– Вы хоть знаете, что у нас трое детей? – закричала жена так, что прохожие начали оборачиваться.
– Я поняла, что у вас в браке не всё в порядке, – потупилась Валя.
– Оля! – вякнул Николай, и Валя заметила, что он массирует себе область сердца.
– Заткнись! – оборвала жена. – А в прошлом году была артистка из детского театра. А до этого – официантка! И если вы перетянете канат, вы тоже всё это получите!
– Мне ваш канат не нужен, – опустила Валя голову, с жалостью подумав о завербованных артистке и официантке.
– Клянись здоровьем детей, что больше никогда с ней не увидишься! – сурово потребовала жена.
– Клянусь здоровьем детей! – выкрикнул Николай с посветлевшим лицом, всё ещё держась за сердце.
– Пошёл вон! А с вами обсудим, – видимо, у неё был опыт коммуникации с соперницами.
Она затащила Валю в ожидавшую машину такси и отправилась с ней к Соне, встретившей их с Мишелью на руках.
– Да вы посмотрите на неё! Совсем девочка, вчера из провинции! – нависла над гостьей Соня. – Видели б вы, как он за ней красиво ухаживал, как врал, что в разводе…
И всё кончилось бабьими жалобами друг другу. После чего жена Николая заговорила о боли в плече и напросилась на массаж. Ходила пять раз и принесла деньги на платный аборт с обезболиванием. Валя объявила ей, что сделала аборт, и проревела всю ночь. Показалось, что и вправду была беременна, и у неё тянуло и рвало внизу живота.
Николай позвонил через месяц. Спросил, не надо ли денег и что за старушка у них соседка?
– У нас в каждой соседской квартире по пять старух.
– А балкон, на котором вы курите, с какой старушкой рядом? – уточнил Николай.
– Коленька, в нашем доме на втором этаже нет балконов. И мы не курим!
– А кому ты давала мой телефон?
– Откуда у меня твой телефон? Ты ж всегда сам звонил!
– Копают под моё кресло, суки, – вздохнул он. – Наружку приставили!
Массажный салон после этого ликвидировали от греха подальше. А Соня по-прежнему надевала туфли на шпильках и выводила Мишель гулять к французскому посольству, где к ней должен был подойти богатый француз со словами: