Затем он кратко изложил обстановку, рассказал о предстоящем наступлении. Цифры, характеризующие плотность огня, поражали воображение. После докладов комбригу командиры дивизионов нанесли обстановку на свои рабочие карты, затем каждый ознакомился с обстановкой на месте.
В стереотрубу мы внимательно просмотрели видимые участки переднего края противника и нейтральную полосу, проходившие от нас в полутора-двух километрах.
Примерно в трех километрах от переднего края круто поднимались Зееловские высоты. Высота их не превышала 50 метров, но склоны были отвесными, словно стены крепости. Легко различались паутина проволочных заграждений, траншеи, амбразуры дзотов.
Командир бригады объявил, что 1-й и 2-й дивизионы будут поддерживать своим огнем части 4-го и 29-го стрелковых корпусов 8-й гвардейской армии, приказал командирам дивизионов установить связь с командующими артиллерией этих соединений.
К обеду все разошлись по своим подразделениям. Вечером мы еще раз с командиром дивизиона проверили намеченные огневые позиции, обследовали подъездные пути, выбрали позиции с таким расчетом, чтобы с них можно было вести огонь по всей полосе наших корпусов.
Бои завязались 14 апреля на рассвете. Они начались артиллерийской и ружейно-пулеметной дуэлью с противником у соседей справа. Нас никто не тревожил. В чем дело? Оказалось, что это была разведка боем. Значит, скоро решающая схватка.
Бой шел почти весь день 14 апреля и затих к обеду следующего дня. Как изменилась обстановка, мы еще не знали. Поздно вечером нас вызвал к себе командир дивизиона майор А. Н. Смирнов. Он был сосредоточен, молчалив. Заместитель по политчасти майор Н. Г. Егоров стоял рядом.
— Садитесь, братцы, — сказал Смирнов. — Дождались!
И он зачитал приказ командующего фронтом маршала Г. К. Жукова о наступлении.
С волнением слушали мы этот приказ. Отдельные слова помнятся и поныне: «...Берлин перед вами, задача — взять его!»
Вернувшись на батарею, я собрал своих офицеров, командиров боевых расчетов и кратко пересказал содержание приказа. Распорядился проверить матчасть, личное оружие, сухой паек, горюче-смазочные материалы. Затем вызвал к себе парторга — командира 3-го расчета Юру Орлова. И мы вместе решили: надо собрать коммунистов!
В этот ответственный час у нас были приняты в члены партии воины Садек Айсенов и Борис Куликов.
Ночью вновь вызывает командир дивизиона и ставит конкретную задачу: не отрываясь от пехоты и танков, сразу же войти в прорыв и двигаться в полосе 4-го и 29-го корпусов в направлении Фридерсдорфа, Дидерсдорфа, Мюнхенберга; быть готовым к отражению любой контратаки противника.
Остаток ночи прошел в тревожном ожидании, никто не спал. На рассвете над плацдармом опустился густой туман. Ракеты одна за другой взлетали в небо, с трудом пробивая густую пелену. Враг притих. Кому из фронтовиков не знакома эта тишина перед боем!
Невольно прислушиваюсь. Соседи-танкисты осторожно прогревают моторы, прожектористы снимают чехлы, со стороны переправы на малом газу подходят ближе к передовой бронетранспортеры, за ними, шлепая гусеницами, на малом ходу — танки.
Уже четыре часа. Пятый... И вот справа огненным смерчем зарокотали реактивные минометы наших соседей; за ними открыли огонь все системы ствольной артиллерии. Все слилось в сплошной нарастающий гул.
Около получаса продолжалась эта канонада. Затем поднялась пехота. За ней танкисты...
Слышу свои позывные. Командир дивизиона капитан И. Н. Плакхин приказывает: вперед по намеченному маршруту! Даю команду «По машинам». Установки с полным боевым комплектом, без чехлов идут за мной. Обгоняем колонну танков и выходим на шоссе, по которому также сплошь потоком идут танки, а за ними наш 1-й дивизион.
Опомнившийся от артподготовки противник открывает бешеный огонь. Страшный грохот сотрясает землю. Прямым попаданием разбита боевая машина из батареи старшего лейтенанта Нагорного. Продвижение замедлилось. Месиво тумана, прожекторных лучей и каких-то прыгающих теней не дает возможности правильно ориентироваться. Так проходит час, другой. Лишь к середине дня туман разошелся. Наша пехота залегла. Пытаемся и мы рассредоточиться вдоль канавы за деревьями. Но артналет нашел и нас. Первые раненые. Разбитые автомашины...
К исходу дня стрелковые части захватили первую линию обороны врага.
Несмотря на сильное сопротивление противника, нашему дивизиону так и не было команды открыть огонь. Ни одного снаряда мы не выпустили по Зееловским высотам. Но рано утром 17 апреля командир дивизиона передал мне по рации координаты цели. Это было узкое дефиле в районе деревни Дидерсдорф, где противник оказал упорное сопротивление.