— Другие выполняют. А вы хотите не работать и получать?
— Товарищ начальник, в конторе свободное место учетчицы.
— Скажите, почему прогуляли?
— Не выходила по личным причинам! — резко сказала девушка. — Сейчас объяснять не буду. Не хотите в контору, пошлите в столовую.
— Знаете, что я вам скажу? Ленинградский комсомол допустил большую ошибку, послав вас сюда.
— Так не хотите давать аванса?
— Идите на работу. — Одинцов снова взял трубку зазвонившего телефона. — Время рабочее.
— Издевайтесь, издевайтесь… Я в Москву напишу! Министру!.. — выкрикнула работница, закрыла лицо рукавицей и выскочила из кабинета.
«Бездушный», — отметила про себя Юля.
Одинцов снова вел долгий и малопонятный разговор по телефону.
— Давайте, что у вас? — Он взял заявление.
Юля внутренне ощетинилась, готовясь «хладнокровно, с выдержкой» (так советовала Антонина Петровна) объяснить, почему задержалась в Ленинграде. Но объяснений не понадобилось. Начальник только поинтересовался, получала ли она деньги у представителя треста.
— Я на свои приехала.
Он потер лоб, седые виски и, точно вспоминая о чем-то, спросил, остались ли у нее деньги.
— Обедать есть на что? Ну хорошо.
Юлю направили на второй стройучасток к прорабу Прохору Семеновичу Лойко.
Игорь дожидался ее возле конторы.
— Ну как?
— Оформили.
— Молодец. Я, между прочим, был уверен, что ты приедешь.
Он объяснил, что второй стройучасток — это строительство жилых домов будущего города, самая боевая сейчас работа. Бригада, где он с первых дней находится, копает ямы под фундаменты.
— Меня уже и в комсомольский комитет выбрали, — добавил Игорь. — Ты скорее включайся!
Юлю определили в бригаду подсобниц. Жили подсобницы со своей бригадиршей Асей Егоровой в палатке с печкой (это было преимущество, потому что на все палатки печек не хватило). Давали им разные задания: то доски складывать, то убирать возле домов, то подносить кирпич каменщикам.
В дырочки палатки сквозит небо.
Брезентовая стена рядом с койкой тихонько колеблется. То вздувается, то опадает.
Как и вчера и позавчера, солнце над горной тундрой не заходит, но сегодня к сиянию круглосуточного дня примешивается холодноватый, беспокоящий отблеск.
Юля откидывает одеяло, натягивает лыжные брюки. Сдернув с гвоздика полотенце, выбегает на улицу полотняного городка.
Ох и красота!
Белое и зеленое.
Белое и голубое.
Снег выпал. Июньский снег!
Только в Заполярье могут случаться такие чудеса.
Чистый-чистый, сахарный покров равнины — и дымчатая голубизна далеких сопок. Пушистый белый холод — и нарядный летний убор маленьких, хрупких, но таких цепких и отважных полярных березок. Мелкое кружево листвы пронизано теплым, зеленым светом.
Снег выделяет, подчеркивает черноту воды в озерах и прямизну шоссе, вокруг которого раскинулся лагерь строителей.
Возле палатки рукомойник, здесь же титан.
Юля сгребает с крышки титана свежую порошу. Мокрым комком, как губкой, обтирает руки, шею, лицо. До чего здорово!
Вчера всей палаткой ходили на пологий, прогретый солнцем склон сопки, собирали полярные маки, колокольчики, одуванчики. Им-то, бедным кустикам цветов, сейчас не очень уютно под снежной пеленой.
громко запела Юля.
Она стянула через голову майку и ощутила на шее медный сосок рукомойника. Тотчас же ледяные струйки прохватили ее до ребер. Ойкнула, но соска не отпустила.
— Буратино, веселый человечек… простудишься!
В глаза лезут мокрые пряди. Юля ничего не видит, но узнает по голосу Асю Егорову, бригадиршу.
— Мамка, это ж одно удовольствие. Попробуй!
— Вытирайся скорее!
— Антонина Петровна так советовала. Лучшая закалка.
— Забюллетенишь, вот и будет закалка.
— Ты посмотри, Ася, какая прелесть: белое и зеленое.
— Сегодня шифер сгружать. Машины придут из Металлического. Все будет мокрое от этого снега. Чему тут радоваться?
Вот всегда она такая, «мамка, мамуля», как прозвали Асю в бригаде, — никогда не разделяет Юлиных восторгов.
В палатке перед зеркальцем Ася расчесывает, заплетает густые волосы цвета темной меди. Косы идут ей, она полная, румяная.
Ася старше всех, ей уже двадцать четыре года, она работала на фабрике ткачихой, а потом контролером ОТК. Во всем разбирается. Если мастер неправильно закроет наряд, сама пойдет в бухгалтерию и добьется правды. Спокойная, рассудительная.