— Не неси чушь! Поступай в техникум или заканчивай школу — ив институт. Кроме тех, где военка основа всему, нигде тебе не откажут. Не свет клином на твоей армейке, — успокаивал отчим, но Борька не слышал.
Вечером он вышел из дома и, ничего не сказав Герасиму, сел в автобус, поехал в центр.
«Наверное, к Ирине умотал?» — решил человек, глянув вслед.
— Не стоило его сегодня отпускать из дома, — упрекнула Наталья мужа, когда вернулась с работы. Было уже темно, Борис не возвращался, и в доме стали нервничать.
— Где его носит? — вырвалось у Герасима невольно, когда стрелки часов подошли к полуночи. — Может, Ирке позвонить?
— В такое время неудобно, — заметила Наталья.
— Что тебе неудобно, то мне простительно! — набрал номер Герасим, но никто не поднял трубку. — Наверное, гуляют.
Герасим обзвонил всех друзей Борьки, но его нигде не было.
Он позвонил крутым, но и там Борьки не оказалось.
— Пойду поищу его по городу, — стал одеваться Герасим.
— Да где его найдешь теперь? — отмахнулась Наталья, заметив, что скоро уйдет последний автобус.
— А что предлагаешь? Сидеть и ждать неведомо чего? — не выдержав, вспыхнул Герасим и, двинув в дверь кулаком, вышел наружу.
Наталья осталась одна. Ох как это оказалось непривычно. После стольких лет жизни с Герасимом баба привыкла к его заботе и защите, поверила, что он никогда не оставит ее одну, всегда будет рядом, терпеливый и преданный, настоящий муж и друг.
— И почему ты не встретился мне в молодости? Сколько лет упущено, сколько горя пережито! Ведь ничего того не случилось бы, познакомься мы раньше, — сказала как-то Герасиму, тот усмехнулся:
— Без сравнения с прошлым не ценила бы меня и не дорожила б! Женщины любят новизну, острые ощущения, перемены. На этой почве заводят любовников, изменяют мужьям. Мне это не грозит. Я спокоен. Ты хватила лиха через край. А потому не станешь искать от добра добра. Хотя кто знает?..
Любила ль ока Герасима? Наталья и сама не знала. Она привыкла к нему со временем, потом научилась дорожить им, привязалась к человеку.
Он с самого начала показался ей смешным и странным, чудаковатым и старомодным, совсем непохожим на прежних поклонников и тем более на первого мужа. Николай, пока встречался с Натальей, все время восторгался ею, пытался поскорее добиться близости.
Герасим же долго присматривался. Не спешил влезть в постель и никогда не говорил комплиментов. Баба долгое время не знала, как он к ней относится, что решил — останется ли в ее семье или бросит их, устав от постоянных забот?
Николай никогда не думал о дне завтрашнем. Герасим все просчитывал на годы вперед и ничего необдуманного не делал.
«Глупышка!» — этим словом он ругал, оно же было комплиментом. При ней он крайне редко выходил из себя и старался не материться.
Николай никогда не сдерживался и уж если чего-то захотел, своего добивался. Герасим ничего не требовал. Ей и теперь смешно вспомнить, как, знакомясь с ней, он чувствовал себя крайне неловко. В постели у нее он оказался лишь через две недели, хотя спали в одной спальне, на диване. Он позвал ее, и она пришла, взяла верх природа бабья. Но и тогда Герасим не поспешил. Они лежали рядом, а прикоснуться к Наташке он не решался сама обняла его.
— Герка! Хороший мой! Ну чего дрожишь, как зайка? Твоя я! Может, не все во мне то, что ищешь, ну да привыкнем и притремся. Не бойся меня. Я не кусаюсь, когда меня не обижают…
Герасим тогда тихо рассмеялся.
Наташка неумело приласкала, и он словно проснулся, понял, что баба сама не знала ласки и потому не растратила свой запас. Он бережно гладил Натку, настоящего Герасима баба узнала лишь через год, когда тот поверил и оттаял.
Это был ураган, и женщина не раз удивлялась запасу его тепла и энергии.
Герасим был грубоватым внешне, но сколько ласкового тепла хранилось в нем! Только Наталье повезло разбудить в Герасиме мужчину.
Николай таким не был. Еще по самому началу, женившись на Наталье, прыгнет в постель, приловит бабу на пяток минут и тут же, отвернувшись к стене, захрапит. Даже доброго слова Наташке не скажет. Зачем? Ведь теперь жена! И нежности излишни.
Николай никогда ничего не дарил Наталье. За все годы домашних тапок не купил. Считал, что подарки и обновы безнадежно портят баб. И нередко утверждал, что женщина, ожидающая от мужа подарков, вышла за него замуж из выгоды.
— А я сам подарок для бабы! Пусть теперь она ублажает меня и балует! — говорил Николай своим друзьям.
Герасим любил делать подарки. Часто баловал Наташку и Бориса хорошими конфетами. Сам замечал, что нужно жене, и вел ее в магазин покупать костюм или туфли, сапоги иль халат.
— Наташ, не зашивай колготки, купи новые! — просил жену. Не дождавшись, покупал сам, сразу несколько.
Иногда она ловила на себе его пристальные, изучающие взгляды. С кем он ее сравнивал, что подмечал, Герасим не говорил.
Женщина под такими взглядами терялась. Она не знала, любит ли он ее? Они не были расписаны. Самой Наталье стыдно было предлагать такое, а Герасиму и вовсе не нужно. Вот так и жили, сохранив каждый за собой возможность в любое время беспрепятственно уйти из дома.
Наталью знала вся родня Герасима. У нее в доме побывали братья с женами и Степановна. Сама женщина ни у кого не была. Не из зазнайства. Просто никак не получалось со временем.
Родню Николая Наталья знала, еще по молодости побывала у всех вместе с мужем. Она объездила каждого, прося помочь сохранить семью, когда муж начал выпивать. Но бабу не услышали. Никому не было дела до чужой беды. Оставшись с Борькой, она забыла и родных мужа. Даже при случайных встречах не здоровалась, делала вид, что вовсе не знает их.
Однолюбка по натуре, Наталья долго терпела пьянство и побои от Николая, Ей и на работе часто советовали вышвырнуть его из дома, развестись и забыть. Но она все еще любила и никак не решалась на развод.
— Когда ты перестанешь появляться на работе в синяках? Ведь мы не вдвоем здесь! Что думают о тебе люди? — злилась главный бухгалтер, считая Наталью безвольной и трусливой, никчемной бабой. — Хватит тут сопли и слюни распускать! Не получилась семья — разводись, а не позорься, не мучай себя и ребенка! Коль не разводишься и держишься за такого, сама не лучше! Понятно?
— Как я лишу сына родного отца?
— А Борьке он нужен? Спроси его!
И разошлись. Навсегда. Но годы взяли свое, и баба решила завести другого мужа.
Странно складывались отношения с Герасимом. Прожив годы, он и не думал прописываться у Натальи. И, взяв бюджет семьи в свои руки, не давал ей деньги, сам покупал псе, что нужно, и Наталья даже не знала, сколько ж в месяц зарабатывает Герасим. Он покупал не только продукты и одежду, а и новые вещи в дом. Телевизор и видик, новую мебель и посуду. Когда купил машину, всегда отвозил и привозил ее с работы. Но при всем этом, даже в самом хорошем настроении не говорил, как относится к ней.
— Так вот и проживешь без сердечных слов, а ведь только они бабью душу греют! Тяжело без них! Не, по- яруги, я б такому рога наставила за милую душу! Пусть б знал, козел, что живет с женщиной, а не с бревном. Мужик должен бабу, как печка, греть со всех сторон. А то ишь, на слова скупится хмырь, чмо вонючее! — возмущались бухгалтеры хлебокомбината, собравшись все
вместе в обеденный перерыв.
— Наташка! Моргни нашему формовщику Феде! Он
давно вокруг тебя вертится. Говорят, горячий мужик, угодливый и сладкий, как торт!
— На кой черт мне обкусанный, излизанный Зато ласковых слов наговорит полную пазуху!
— Нет там места его брехне. Свой молча угождает! — смеялась баба.
Но как-то раз пришла Наташка в формовку, по работе. А Федя, улучив момент, обнял ее сзади и ухватил за сиськи.
Ну и получил он за свое озорство. Наташка взбрыкнула и отбросила нахала в угол на мешки с мукой. Тут же вдавила в них, надавала по морде, по спине и заднице руками и пинками. Весь пол протерла Федей да еще пригрозила: