Вернувшись в свой дом, Лера посокрушалась немного из-за не сложившейся прогулки и села за свой конкурсный проект. Ничего не получалось. Будто у нее и вовсе не было фантазии. Казалось бы, чего стоит наваять в проекции обычный интерьер современной гостиницы? Но на Леру будто напал ступор. Она с неприязнью подумала про свою новую работу, про коллектив, с которым ей было сложно сработаться, и что-то дало сбой. «К черту проект!», — передернула плечами она. Достала сотовый и набрала номер телефона Эли.
Она же обещала подруге шампанское в случае, если ее примут на работу! Сегодня суббота, и Элеонора должна быть свободна.
— Лера! Надо же, а я и забыла про наш уговор насчет шампанского! — обрадовалась подруга. — Встречаемся возле центрального пляжа через час!
Выбрав один из своих безумно красивых, но совершенно не пригодных для деловой жизни нарядов, Лера распустила длинные волосы и вздохнула. Из головы все не шла утренняя встреча на пляже. «Дался мне этот Сотников!» — разозлилась она. Подмигнула своему отражению в зеркале и двинулась к выходу. В таком образе она чувствовала себя королевой.
Скучающая возле входа в центральный пляж Эля радостно помахала Лере рукой.
— Ну, как работается на новом месте? — поинтересовалась подруга.
— Не могу сказать, что я счастлива, но все равно, спасибо за помощь, — деловито осматривалась по сторонам Валерия. — Куда присядем?
— Можно ближе к воде, — указала Эля на небольшой ресторанчик на свежем воздухе.
— Значит, идем к воде, — согласилась Лера.
От шампанского они с Элей быстро захмелели, и одной бутылкой посиделки не закончились. Было еще шампанское, танцы под веселую музыку, снова шампанское и еще более откровенное веселье.
Домой Лера попала далеко за полночь, и мысли о должностных обязанностях напрочь выветрились из ее хорошенькой головки.
Все воскресенье она промучилась от жуткого похмелья, и лишь к вечеру с огромным трудом смогла выпить чашку чая. Проект вновь простаивал.
В понедельник Мирра Соколовская была вне себя от гнева.
— У нас вышли почти все сроки! Проект надо предоставить в среду! — кричала она, с брезгливостью рассматривая недоработанные наброски. — В нашей компании так не работают! Либо ты лучшая, либо твое место займут конкуренты!
Лера сидела за своим столом и готова была провалиться сквозь землю.
— Я сделаю. Сегодня же сделаю, — невнятно обещала она и не верила самой себе.
— Отлично! У тебя всего один день! Забирай свой ноутбук и иди домой! Ищи вдохновение, где хочешь! К вечеру проект должен висеть у меня на почте!
Хмурясь, Лера собрала вещи и, даже не попрощавшись, ушла из отдела дизайна интерьеров. Оказавшись дома, устало положила ноутбук на диван и вдруг всхлипнула. Расплакалась горько-горько. Ей давно надо было признаться себе, что она не та, за кого очень давно пытается себя выдавать. Она всегда отрицала свою семью и бежала от нее как можно дальше. Стыдилась мамы, продающей летом цветы отдыхающим. Мечтала вырваться из нищеты и думала, что иметь много денег — это единственное, что может сделать ее счастливой. Но отношения с Владом показали, насколько она ошибалась. Мама умерла, так и не дождавшись своей младшей дочери, Берта наотрез отказалась с ней общаться, обозвав после похорон бессердечной выскочкой, и даже Пусю, ее единственную уродливую подругу, у нее украли.
Наплакавшись вдоволь, Лера взяла сумку и вышла на свежий воздух. Ей обязательно надо сходить к маме. Возможно, это поможет ей найти выход. И встретиться с самой собой.
На кладбище было непривычно тихо. Послеполуденное солнце уже не палило, в траве начинали просыпаться цикады. Лере с трудом удалось найти местоположение захоронения. Добрела туда — и ужаснулась. Крест на могиле покосился, весь участок зарос сорняками. Фотография мамы, веселой и жизнерадостной, выцвела и поблекла.
Ноги почему-то никак не хотели ее слушаться. Внезапно закружилась голова. Стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями, Лера вдохнула глубже. Отбросила сумку в сторону и, как сумасшедшая, накинулась на бурьян. Сорняки не сдавались, и очень скоро она выбилась из сил. Присела на землю и всхлипнула.
«Я ведь не сказала тебе самого главного… Не сказала, что люблю, несмотря ни на что… А теперь поздно. Тебя не вернуть, — шептала она. — Ты так сильно болела, а я не приехала. Наверное, на земле нет человека эгоистичнее твоей младшей дочери».