Леонид почесал голову куском бетона.
- На это купятся только те, кто в критическом состоянии, - сказал он. - Мотыга купится.
- Думаю, если по прииску пошуровать, человек двадцать найдется, - сказал Макс. - А больше нам пока и не надо. Проценты грабительские устанавливать не будем. Просто дадим людям возможность нормально работать и зарабатывать.
Макс никогда не замечал за собой коммерческой жилки и теперь удивлялся, насколько быстро его ум подсчитывал прибыли и проценты. Бизнес-план родился буквально за пять минут.
Прежде всего надо было договориться с Лабером, что зарплату по всей бригаде будет получать Макс и распределять по рабочим. Условия скорее всего останутся те же - добыча больше в четыре раза, а зарплата в три.
Из трех ставок рабочий будет на руки получать одну, еще полторы будут уходить в счет долга за Предмет и процентов по нему, и оставшаяся половина пойдет в чистый доход Макса, Лёни и Коляна, как организаторов.
Таким образом работник сможет погасить долг за сто двадцать рабочих дней, а дальше решать, оставаться в бригаде или идти в одиночки. Макс, Колян и Лёня с этого процесса получат двести сорок серебряков одних процентов, плюс прибыль в виде половины ставки каждый день, что составит еще четыреста восемьдесят серебряков за период выплаты долга. Если работник останется в бригаде, то четыре серебряка будут капать ежедневно считай за просто так.
Макс поделился мыслями с Леонидом.
- Только надо затянуть пояса и немного потерпеть, - добавил он. - Чтобы накопить на амулеты.
- Ну, - протянул Лёня. - На один амулет нам работать две недели... А на двадцать, выходит, сорок? Это же почти год.
- Ничего, - сказал Макс. - Начнем с одного, а там, с каждым новым добытчиком будет расти и прибыль. Дело пойдет быстрее.
Леонид покрутил кусок бетона в руке, потом прицелился и швырнул его. Коротко крикнула птица и упала, распластав крылья по серым плитам.
- У меня аппетит разыгрался от всей этой математики, - сказал Леонид. - Ты как насчет жареной дичи?
Глава 9
От тяжелой работы к вечеру кружилась голова и подгибались ноги, но Макс и не думал снижать обороты. Наоборот, он выполнял полуторную норму по добыче, а после трудового дня еще обходил соседние участки прииска, подыскивая подходящих кандидатов для работы в бригаде.
Такой бешеный ритм нагружал тело, зато облегчал муки души. Макс чувствовал, что призраки погибших друзей бродят неподалеку, маячат на периферии сознания, проявляясь иногда во внезапной потере аппетита, в бессоннице, в тяжелом комке, вдруг покатившем к горлу.
Как только призраки обретали до боли знакомые черты, и чувство вины начинало затоплять мысли, Макс отгонял их, переключаясь на работу и заставляя себя трудиться еще больше.
Друзей не вернешь, думал Макс, сжимая зубы. Надо жить дальше, а там глядишь, судьба даст шанс искупить вину.
К началу декабря в бригаде, помимо Макса, Лёни и Коляна, дружно трудилось десять человек. Шестеро из них, включая Мотыгу, отрабатывали долг за амулеты пятого уровня, а четверо присоединились, польстившись на высокую зарплату.
Ежедневная доходность предприятия, не считая собственных зарплат Макса, Лёни и Коляна, составляла сто двенадцать серебряков, которые честно делились на троих.
- Тридцать семь монет прибыли плюс зарплата, - сказал Макс, отсчитывая серебряные кругляши. - Итого, шестьдесят один серебряк. Сорок в общак, двадцать один на руки. Надо нам переходить на недельное жалование, а то слишком много металла.
- Это точно, - ответил Колян, ссыпая деньги в карман. - Благослови Петропавел тот день, когда тебя принесли в наш барак, Макс.
- Аминь, - сказал Макс, изучая мятые листы бумаги, где он пытался вести хоть какую-то бухгалтерию. - Колян, ты до сих пор не принес долговую расписку с этого последнего... как его...
- С Борьки-то? - спросил Колян. - Да брось, он свой пацан. Рука почти отнялась, вот он и подписать не может.
Колян был одет в дорогой светло-серый сюртук, безукоризненно сидящий на крепкой, подтянутой фигуре. На правом запястье красовалась шестерка. Браслет защищал от негативного воздействия окружающей среды, отгонял разных тварей, вроде собак и крыс, а так же добавлял увесистости хуку справа. Хотя, конечно, главное достоинство Предмета состояло именно в дороговизне и том эффекте, который он производил на окружающих. В прогнившем сыром бараке, среди грязных, оборванных рабочих, чисто выбритый Колян со своей черной шевелюрой, белоснежной улыбкой и бархатными карими глазами выглядел как молодой дон Карлеоне.
Макс закашлялся и помассировал грудь. С некоторых пор у него появились болезненные ощущения в области сердца.
- Как бухать вечерами, обмывая амулет, так рука у него в порядке, - сказал Макс. - Завтра вечером жду расписку и без нее за зарплатой не приходи.
Он улыбнулся, чтобы сгладить излишне командный тон. Колян, впрочем, не обиделся.
- Окей, без проблем, - сказал он. - Документы, это святое. А тебе давно пора прибарахлиться, а то кони двинешь.
За все время Макс позволил себе только осеннюю стеганую куртку и новые ботинки, а все остальное складывал в общак. Предметы сильно теряли при продаже, и поэтому он не видел смысла покупать себе пятерки или даже шестерки. Бизнес приносил доход и имел богатые перспективы по расширению, поэтому пока выгоднее было вкладывать в него, чем в себя.
- Все денежки считаешь, счетовод? - спросил Сухой. Ему надоело перекидываться в карты за общим столом и он переместился на койку. - И как, много у тебя там в тумбочке?
- Не твое собачье дело, - отрезал Макс.
Он не раз пожалел, что ссудил Сухому деньги за амулет. У того началась сильная часотка с язвами по всему телу и он, поняв, что не успеет заработать самостоятельно, попросился в бригаду. Теперь же, когда болезнь прошла, дня не проходило, чтобы Сухой не возмутился кабальными условиями по кредиту. Макса он ненавидел и считал чуть ли не олицетворением зла в нижнем городе.
- Ты зарабатываешь на чужих страданиях, выскочка, - сказал он. - Я хочу, чтобы ты всегда помнил об этом.
- Что-то я не вижу, чтобы ты особенно страдал, - вступился Колян. - Тебе, гнида, жизнь спасли, а ты недоволен.
- Я за свое спасение плачу три цены, - ответил Сухой, поглаживая колючую щетину на шее. - Но ничего, я подожду. Город у нас жестокий, но справедливый, а Безумный Демон не дремлет в своей каменной башне.
- Что ты несешь, - сказал Колян, презрительно морщась и качая головой.
- Накопи хоть миллион, - продолжил Сухой, повышая голос и обращаясь именно к Максу. - Деньги не спасут тебя от Котовека, который очень хорошо умеет вынуть душу из такого свеженького мясца, как ты.
Колян подошел к Сухому, который сидел, поджав под себя ноги, и дал ему аплеуху. Звонкий хлопок перекрыл все остальные звуки в бараке. Люди затихли и обратили взоры на потасовку. Сухой упал лицом в подушку.
- Хватит трындеть, - зло сказал Колян. - Ты деньги взял? Взял. Предмет купил? Купил, - он навис над Сухим, который ежился и щурился, словно ожидая, что его будут бить. - Я не позволю тебе выкобениваться у себя в бригаде, ты понял меня?
Подошел дюжий лысый добытчик, из тех, кто недавно получил ссуду на амулет, и взял Коляна за плечо.
- Эй, поосторожнее, малыш, - сказал он густым, хриплым басом. - Бригада может и ваша, да только весь мир пока еще не твой.
Подошел еще один. Тоже крупный и лысый. Лицо его было покрыто зарастающими шрамами от ползучего корня, а на шее болталась новенькая пятерка в виде астрологического знака близнецов. Лысые были похожи друг на друга как братья и, по всей видимости, таковыми и являлись.