Тюа улыбнулся. Он предпочел бы сохранить нейтралитет в этой борьбе, но ситуация в Хьепхоа не позволяла этого сделать. Пока французы продолжали свои тщетные попытки управлять сельской местностью из городов и поселков, Вьетминь становился все сильнее и сильнее. Правительство мало что делало для народа, кроме взимания налогов, и все больше воспринималось крестьянством как внешняя сила, от которой практически нет никакой пользы. Народу приходилось все чаще и чаще сталкиваться с движением сопротивления, которое постоянно было представлено на таком важном общинном уровне. Тюа вспоминает, что к 1949 году в каждой деревне уезда Хьепхоа существовала своя «группа самообороны» — отряд безоружных добровольцев, которые заблаговременно предупреждали о приближении правительственных войск. Позже эти отряды стали ядром вооруженных партизанских отрядов Вьетминя.
Отцу Тюа становилось все труднее сосуществовать с вьетминьцами. По мере роста сопротивления французам, в общине появился новый лидер Вьетминя. Этот человек был северовьетнамцем, который переехал на юг со своей семьей по настоянию французов, привлеченный обещаниями большой экономической выгоды для тех, кто переедет на юг для работы на каучуковых плантациях. Французские обещания оказались пустышкой, и среди этих переехавших, обманутых и разочарованных северян Вьетминь нашел множество преданных рекрутов.
К 1949 году этот лидер Вьетминя начал требовал все бóльшую и бóльшую помощь от отца Хай Тюа, который не мог подчиниться, не рискуя получить отпор со стороны Франции. Столкнувшись с этой дилеммой и страдая от ухудшения здоровья, он ушел в отставку. Вьетминь сразу же объявил старого чиновника предателем и попытался его устранить. Последними воспоминаниями Хай Тюа об отце были воспоминания о том, как измученный старик прятался в бамбуке каждый раз, когда вьетминьцы приближались к деревне.
Тюа было девятнадцать лет, когда умер его отец — как раз тот возраст, когда можно было служить солдатом как у французов, так и у вьетминьцев. По его словам, «после смерти отца я решил остаться дома, чтобы заботиться о матери и сестре. Для этого мне пришлось стать опытным уклонистом от призыва». Реакция Тюа на судьбу отца была предсказуемой. Он не хотел иметь ничего общего с политикой ни одной из сторон, равно как и не хотел попасть в сети вербовщиков, которые регулярно рыскали по деревням Хьепхоа в поисках мужчин военного возраста. Почти три года хитрому Тюа удавалось избегать исполнения обязательств перед каждой из сторон развивающегося конфликта.
Но когда движение сопротивления переросло в полномасштабную войну, оставаться нейтральным стало невозможно. Столкнувшись с необходимостью выбирать сторону, прагматичный молодой крестьянин вызвался работать в развлекательном отряде вьетминьцев — ему пришлось стать гитаристом в труппе артистов, которые развлекали войска песнями и сценками, прославляющими победы Вьетминя. К 1954 году, по словам Тюа, большинство жителей общины Хьепхоа «склонились на сторону Вьетминя». Вот как он объяснил мне переменчивый политический песок в своей общине:
В это время жители Хьепхоа делились на четыре «религиозные» группы. Среди них были католики, которые, как правило, поддерживали французов. Многие буддисты поддерживали Вьетминь. Приверженцы каодаизма также поддерживали французов[19]. Четвертой религиозной группой была та, которую я называю группой «П». Это приспособленцы, люди, которые всегда держали нос по ветру. Это были те, кто понимал, что французы пытаются контролировать страну из городов, и что эта тактика не может быть успешной. Приверженцами этой четвертой «религии» были все — католики, буддисты и каодаисты. Я бы сказал, что к этой категории относилось 80 процентов людей. В моем случае, например, как каодаиста и сына бывшего колониального администратора, я не должен был быть убежденным сторонником Вьетминя. И, по сути, я им не был. Но должен признать, что принадлежал к группе «П», поскольку у меня было ощущение, что французы проиграют. Именно поэтому я начал склоняться к Вьетминю. Думаю, в этом отношении мой пример был типичен для большинства моих соседей.
Тюа надеялся, что его решение вступить во Вьетминь предотвратит всякие проблемы, которые коммунистический режим мог бы создать для него и его семьи из-за того, что его отец служил французам. Будучи коньюктурщиком, Тюа также признавал, что на него и его соседей повлияло поражение французов при Дьенбьенфу. До ошеломляющего поражения французов, нанесенного генералом Зиапом, жители общины оказывали вьетминьцам лишь осторожную поддержку, но после поражения французов и их последующего ухода Тюа вспоминал, что «люди стали немного повнимательнее прислушиваться к посланиям Вьетминя».
19
Каодай — синкретическая монотеистическая религия, основанная в 1926 году на юге Вьетнама. Док-трина и культовая практика каодаизма содержат элементы распространённых во Вьетнаме буддизма, даосизма, конфуцианства, культа предков и католичества, а также откровений, полученных в ходе спиритических сеансов (прим. переводчика).