Яркое описание Хай Тюа Тетского наступления 1968 года произвело на меня глубокое впечатление. До нашей беседы я знал о Тет лишь то, что фанатичные вьетконговцы посеяли хаос в городах Южного Вьетнама, понеся при этом большие потери. Когда Хай Тюа вспоминал о Тет, он описывал незабываемую расправу американцев и южновьетнамцев над легкой пехотой Вьетконга. Будучи вьетконговцем в крошечной общине у камбоджийской границы, Тюа не мог понять, какие психологические силы были разбужены в Соединенных Штатах атаками в Тет. По его мнению, Тет заставил людей потерять веру во Вьетконг и вызвал падение «революционного морального духа» у самих повстанцев.
Точно так же, я всегда связывал трансграничные операции американских и южновьетнамских войск 1970 года в Камбодже с разногласиями по поводу нейтралитета этой страны или с трагедией в Кентском университете[22]. Но для Хай Тюа и его друзей-вьетконговцев эти операции означали нечто совершенно иное. Уничтожение их камбоджийского убежища стало для вьетконговцев Хьепхоа катастрофой. В одночасье Тюа и его товарищи лишились возможности пользоваться медицинскими учреждениями, школами, складами боеприпасов и продовольствия. Камбоджа (Тюа называл ее фиа сау, «тыл») была местом, куда можно было отправиться, чтобы избежать давления «фронта» (фиа чуок). Лишение их подобных объектов показало Тюа и его товарищам, что от все более смертоносной войны буквально «негде спрятаться».
Благодаря глазам Тюа я впервые увидел поразительный организаторский талант вьетконговцев. Даже на уровне общины был очевиден акцент на абсолютной необходимости дисциплинированной организации. Вьетконговцы общины Хьепхоа имели четкую, тщательно законспирированную и разделенную друг от друга структуру, в которой субординация и знакомство с иерархией одного из ее членов зачастую ограничивалось только связным. Партийные кадры в общинах находились под постоянным давлением, от них требовалось установить «революционное присутствие» в каждой деревне, чтобы обеспечить выполнение заданий, поступающих сверху, в масштабах всей страны. В хорошие времена присутствие в деревне могло означать наличие в ней партизанского отряда, такого, как описал Тюа в Хьепхоа. Или, если баланс военных сил не позволял этого, то могло оказаться достаточным иметь в деревне одного агента Вьетконга. В любом случае, на революционный комитет общины оказывалось сильное давление, чтобы не допустить среди двадцати пяти сотен общин Южного Вьетнама существования т. н. «белых деревень» (белой деревней считалась та, в которой не было вьетконговцев). Поэтому одной из отличительных черт движения Вьетконга в Хаунгиа и других местах было вездесущее присутствие коммунистов. Вьетконговцы не были буквально всюду, как хотелось бы верить их пропаганде, но их организация была достаточно развита, так что никогда нельзя было быть уверенным, есть ли в той или иной группе коммунистический агент. Подобное организационное достижение позволило Вьетконгу совершить множество подвигов, которые иначе были бы невозможны — самым значительным из них был контроль над сельским населением страны относительно небольшой верхушкой.
Чем больше я узнавал о революции, тем больше меня поражало незавидное положение жителей сельских районов Вьетнама. Хай Тюа был не единственным вьетнамским подростком, который вырос и научился искусству уклонения от призыва. Ориентированные на общину вьетнамцы не слишком жаловали центральные правительства любого толка, однако на их земле с 1946 года бушевала война за то, кто должен сидеть в Сайгоне. Хай Тюа часто ссылался на ошибку французов, пытавшихся управлять сельской местностью из уездного центра, и его слова ясно давали понять, что крестьяне его деревни считают сахарный завод далеким местом, хотя на самом деле он находился в уездном городе, чуть более чем в двух-трех километрах от родной деревни Тюа. Мир вьетнамского крестьянина заканчивался у въезда в его общину.
Таким образом, перед вьетконговцами и правительством стояла сложная задача. И те, и другие боролись за лояльность и сотрудничество традиционно политически апатичного крестьянства. Для вьетконговцев эта задача осложнялась тем, что по южновьетнамским законам они считались уголовными преступниками. В качестве политических «отщепенцев», на них можно было охотиться, как на животных, — и на них охотились. Хай Тюа наглядно описал, что это означало для образа жизни тех, кто поддерживал революцию.
Как Вьетконгу удалось мобилизовать добровольцев перед лицом американизированной войны и новых опасностей, возникших в ходе кампании «Феникс»? Какой дурак решит служить такому делу, особенно после поражения в Тетском наступлении? В Дыкхюэ я узнал, что типичный коммунистический новобранец — это бедный или безземельный крестьянин, которому легче воспринять уникальное представление коммунистов об истории Вьетнама.
22
Бойня в Кентском университете — расстрел безоружных студентов, произошедший 4-го мая 1970 года в городе Кент, в штате Огайо, в ходе антивоенной демонстрации против вторжения в Камбоджу. Национальная гвардия штата Огайо, получившая приказ разогнать запрещенный властями митинг, по неизвестным причинам открыла огонь по толпе, убив 4-х и ранив 9-х студентов. В ходе расследования инцидента применение оружия было признано неоправданным, однако никто из гвардейцев наказания не по-нес, а причина стрельбы боевыми патронами остается невыясненной до сих пор (прим. переводчика).