Нет нужды говорить, что подобный поворот событий порадовал полковника Вайсингера и майора Эби. Полковник видел возможность продемонстрировать в этой общине, что война на самом деле может быть выиграна вьетнамцами без участия американских военных. Он твердо верил, что ключом к победе является более прямой и агрессивный подход вьетнамцев к войне. Проект Танми, казалось, доказывал его правоту.
Полковник Вайсингер несколько раз посещал нас в Дыкхюэ перед отъездом в конце мая. Во время одного из таких визитов мы сидели на скамейке у дома группы и размышляли о событиях последних девяноста дней. Пока мимо по коричневым водам реки Вамкодонг проплывали сампаны, полковник вспоминал, как резко улучшилась ситуация с безопасностью в Хаунгиа за время его пребывания в должности старшего советника провинции. Он был явно довольным человеком, считая вьетконговцев врагом, находящимся на грани поражения, и недоумевал по поводу упрямого отказа оставшихся вьетконговцев перейти на сторону правительства.
— Неужели они не понимают, насколько сильно это правительство? Неужели они не понимают, насколько безнадежно продолжать борьбу, когда перед тобой такая мощь и сила?
Я до сих пор помню его вопросы и свою неспособность в то время дать удовлетворительные ответы. Из своего общения с вьетконговскими заключенными и перебежчиками я тоже к середине 1971 года почувствовал, что революция в Хаунгиа находится в большой беде. Даже Танми, «образцовая революционная община», быстро становилась слишком опасной для вьетконговцев. Но даже когда силы полковника Тханя продолжали уничтожать местные революционные кадры, и я спросил Фитя, считает ли он, что все уменьшающееся число вражеских бойцов в общине когда-нибудь нарушит дисциплину и сдастся, вьетнамец решительно покачал головой. Если их положение в Танми станет невыносимым, объяснил он, выжившие могут бежать из общины, но они никогда не сдадутся. Они могут спрятаться на более безопасных базах вдоль реки или даже уйти в Камбоджу, но они никогда не сдадутся. Они просто слишком преданны своему делу, чтобы сдаться. Я поделился мнением Фитя с полковником Вайсингером, который лишь покачал головой в благоговении и неверии в то, что казалось ему такой глупой тратой преданных жизней.
Когда в середине мая полковник Вайсингер наконец покинул Хаунгиа, многие из 43-й группы советников вздохнули с облегчением. Требовательный, импульсивный, нетерпеливый и вспыльчивый, полковник был трудным начальником. У майора Эби, вероятно, была лучшая из всех причин желать ухода полковника, настолько велико было давление на него за результаты в Танми. Лично я начал свою командировку с планом игры, который предусматривал умиротворение полковника Вайсингера до его отъезда. Поскольку майор Эби находился под прицелом своего начальника и должен был добиваться результатов в Танми, у меня не было иного выбора, кроме как направить свои усилия на достижение этой цели. Таким образом, моей первоначальной мотивацией было защитить майора Эби от гнева полковника Вайсингера — и тем самым оградить себя от нападок майора Эби. Если для этого нужно было уничтожить вьетконговцев Танми, то так тому и быть.
Накануне отъезда полковника Вайсингера мы с майором Эби пообщались за двумя бокалами джина с тоником и согласились, что полковник, в конце концов, был не таким уж плохим человеком. Мы были рады, что в течение последнего месяца он начал заглядывать к нам в Дыкхюэ в поисках хороших новостей и стимулирующей беседы — часть его вечного поиска ответов на вопросы о природе революции. Позже тем же вечером, в записанном на кассету сообщении домой, я сообщил родителям, что мне было жаль видеть, как полковник Вайсингер уезжает. «Он был самым проницательным человеком, — сообщал я, — непопулярность которого проистекала из того, что он был чрезвычайно требователен. Он заставлял меня выкладываться на одну-две ступени выше того, что я мог бы сделать при более приземленном человеке, в результате чего мне удалось вникнуть в обстановку здесь гораздо быстрее, чем это было бы возможно в противном случае. Без его личной заинтересованности и поддержки с момента своего прибытия я бы добился гораздо меньшего».