И снова полковнику Тханю несказанно повезло. Где-то около 00.45 ночи он проснулся, мучимый тревожным предчувствием, что что-то должно произойти. Не в силах уснуть, полковник поднял по тревоге все подразделения, участвовавшие в охране периметра Баочая. В течение десяти минут военнослужащие всех подразделений, кроме 773-й роты региональных сил, заняли свои позиции — по какой-то причине военнослужащие роты не получили уведомления. Через несколько минут сержант в расположении национальной полиции выпустил сигнальную ракету — обычная мера предосторожности — и в ее ярком свете потрясенные полицейские увидели буквально в двух метрах от амбразур своих бункеров отделение из десяти подрывников, лежавших у колючей проволоки по периметру. Атака вражеских войск была назначена на час ночи, и они ожидали начала минометного обстрела, который должен был их прикрыть. Командир отделения противника, находившийся в тени одного из бункеров, сразу же засунул пистолет через амбразуру бункера и произвел один выстрел. Изумленные защитники убили его мгновенно. Затем в дело вступил пулемет, установленный на вышке, который расстрелял беспомощных саперов, пытавшихся вылезти из колючей проволоки. Восемь северовьетнамцев за проволочным забором погибли в считанные минуты, став жертвами предчувствия полковника Тханя.
В центре «Тиеу Хой», расположенном на соседней улице, взвод вооруженной пропагандистской группы Зета отразил нападение еще одного взвода подрывников. Вражескому подразделению не удалось подобраться к цели на расстояние броска ручной гранаты. Утром от них остались только брошенные подрывные заряды и несколько кровавых следов.
По другую сторону улицы не повезло 773-й роте. Один из дозорных был убит пулей в голову, а нападавшие под прикрытием короткого минометного огневого налета успели проникнуть на территорию лагеря. К счастью для правительственных солдат, несколько ранцевых подрывных зарядов, брошенных захватчиками, не сработали, и ущерб оказался минимальным. Вражеский отряд отошел так же быстро, как и появился, и, судя по всему, остался невредим.
Ночь для коммунистов оказалась не очень удачной. На другом конце города с трудностями столкнулся еще один отряд подрывников. Этому отряду, видимо, было приказано атаковать расположение полиции с другого направления, однако в темноте командир отряда, видимо, перепутал и принял за полицейский участок общественное здание, расположенное к южнее. Вражеские солдаты пронеслись по пустому комплексу, забросав своими ранцевыми зарядами окна пустующих офисов и с триумфом подняли на флагштоке красно-сине-золотой вьетконговский флаг. Освободив один грейдер и два самосвала, один из подрывников в качестве последнего акта героизма бросил свой последний заряд в парикмахерскую на противоположной стороне улицы. Оправдав тем самым свою атаку, удачливые северовьетнамцы бежали по рисовым полям, на шаг опережая войска полковника Тханя. Если бы они не ошиблись, то были бы убиты у проволочного забора полицейского лагеря, как и их менее удачливые товарищи.
По всему городу ходили разные версии о том, что полковник Тхань был предупрежден о готовящемся нападении во сне, а восемь погибших северовьетнамцев стали жертвами таинственных способностей начальника провинции. Утром на центральном рынке собралась толпа любопытных, чтобы поглазеть на тела погибших. Погибшие подрывники были молодыми людьми лет восемнадцати-девятнадцати, одетыми только в шорты и с пистолетными ремнями. Их босые тела были зачернены для маскировки углем и грязью и чудовищно побиты пулеметным огнем. Мы тщательно обыскали их в поисках опознавательных знаков, но безрезультатно. Подрывники, заботящиеся о безопасности, не оставили даже фамилии на обратной стороне пистолетного ремня, которую можно было бы сверить с имевшимися у нас в досье списками захваченных подразделений.
*****
Когда это случилось, я находился в Бьенхоа, сидя в кабинете полковника Шиня и пытаясь уговорить его разрешить мне допросить северовьетнамского лейтенанта, захваченного в плен в провинции Тэйнинь. Зазвонил телефон, и как только Шинь начал разговаривать, я понял, что произошло нечто ужасное.
— Что?! — недоверчиво воскликнул полковник. — Кого?
Наступила короткая пауза, во время которой лицо офицера побледнело. Быстрый взгляд на меня, а затем — плохие новости.
— Ваш полковник Тхань мертв, дайви! Он попал в засаду сегодня утром в Дыкхоа!
Глубоко потрясенный Шинь положил трубку. Прикусив губу, он сообщил мне, что полковник Тхань подорвался на мине на дороге № 9 к югу от Дыкхоа этим же утром. На мине! На протяжении нескольких месяцев ни в Дыкхоа, ни в Дыкхюэ не было происшествий, связанных с минированием. Никакими другими подробностями, в том числе и информацией о полковнике Бартлетте, полковник Шинь не располагал. Иногда — хотя и не часто — они ездили вдвоем на одном джипе. Полковник Шинь ничем не мог помочь, он был настолько потрясен трагической новостью, что даже не стал выяснять у звонившего все подробности произошедшего. Из короткого разговора он запомнил только то, что полковник Тхань погиб. Шинь зарылся лицом в свои руки и повторял снова и снова: