*****
Лань вырос в среде, где правительство и партия постоянно подчеркивали достоинства марксистско-ленинской жизни. Успешное развитие социалистического государства в Северном Вьетнаме под руководством председателя Хо Ши Мина было постоянной темой в школе, где его и его друзей учили, что общинный образ жизни — разделение государственного богатства между всеми людьми — это «самый лучший, самый прекрасный» образ жизни. Он и его товарищи по играм почитали «Бак Хо» (дядюшку Хо) с тех пор, как стали достаточно взрослыми, чтобы это понимать.
В отличие от идиллической жизни на севере, Лань вспоминал наглядные описания бедствий, царивших в Южном Вьетнаме, которые давали их учителя. «Наши южные братья, — вспоминал он, — живут под жестокой пятой американцев и их марионеток. В зале деревенских собраний нам даже демонстрировали фильмы о бедственном положении южан. В этих фильмах показывали нищих Сайгона и сцены избиения людей дубинками американской военной полицией и вьетнамцами. Лектор рассказывал о том, что южновьетнамцы живут как заключенные. Многие пожилые люди в общине плакали, когда смотрели эти фильмы, а некоторые родители считали, что они обязаны отправить своих сыновей в армию, чтобы помочь прекратить страдания бедных собратьев на юге. Все боготворили дядюшку Хо, и когда он рассказывал о наших порабощенных товарищах на юге, женщины плакали.
Лань вспоминал, как в его деревне росло чувство патриотического возмущения в связи с усилением американского вмешательства во Вьетнаме в 60-е годы. Он не был уверен в том, что американцы настолько плохи, как об этом говорило правительство, до лета 1966 года, когда два американских самолета F-105 разбомбили среднюю школу в местной общине, убив и ранив большое количество учеников. После этой трагедии он начал верить сообщениям о том, что американцы убивают и пытают людей на юге страны.
Принятие такой версии событий во Вьетнаме привело его к следующему шагу. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, Лань добровольно пошел на военную службу. Он знал, что его все равно призовут в армию, и надеялся, что, записавшись добровольцем, сможет попасть в военно-воздушные силы. Но, будучи сыном бедняка, не имевшего никаких политических связей, Лань вскоре выяснил, что у него нет шансов попасть в сравнительно небольшие ВВС.
Во время начальной военной подготовки несколько сотен новобранцев из курса Ланя были в целом воодушевлены общей задачей. Несмотря на рассказы о трудностях проникновения и опасностях фронта, большинство новобранцев были одержимы идеей выполнения «торжественной миссии». Многие из них даже обращались в местные тату-салоны и наносили на себя патриотические лозунги. Наиболее популярными были лозунги «Родился на Севере — умри на Юге» и «Иди на Юг и нападай на американцев».
Когда тринадцать дивизий Народной армии начали наступление Нгуен Хюэ, политрук роты Ланя сообщил бойцам, что в результате наступления удастся освободить значительную часть Южного Вьетнама. Повсюду части Народной армии будут встречены как освободители, говорили им, так же как жители города Анлок встретили своих северовьетнамских братьев. Анлок, похвастался политрук, был полностью освобожден нашими войсками. Марионеточного президента Тхьеу удерживают у власти только американские войска, две дивизии которых были постоянно расквартированы в Вунгтау для противодействия любым попыткам переворота. Если Тхьеу понадобится их защита, американцы были готовы окружить его дворец по первому требованию. Политработник предупредил Ланя и его товарищей, что американцы и их марионетки очень упрямы и не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить власть над южновьетнамским народом. Жестокие садисты, американцы пытали и казнили всех, кто имел несчастье попасть в их руки.
Во время этой первой беседы я не пытался оспорить ни одно из заявлений Ланя. Мне было интереснее дать ему возможность подробно рассказать о том, что именно сделало его тем человеком, которым он был в день пленения. Его слова подтвердили мою уверенность в том, что воспитание на севере и обучение как солдата НВА сделали его прекрасным кандидатом на разочарование. По мере того как я слушал его рассказ о пережитых им трудностях, то все больше убеждался в том, что нам с Сангом удастся его переубедить. Картина жизни на юге, которую рисовали ему коммунистические политруки, просто не выдерживала проверки реальностью. Видеть — значит верить, ведь мы воочию познакомили его с жизнью в Южном Вьетнаме. Уже сейчас он испытал многое, что противоречило тому, во что его заставляли верить. До Ван Лань становился растерянным молодым северовьетнамцем, и теперь настало время усугубить его растерянность.