Поскольку мы не могли знать замыслы северовьетнамского командования, полковник Бартлетт посоветовал подполковнику Хау строить планы на самый худший случай и начать незаметную подготовку к обороне окруженного Баочая. Помимо создания достаточных запасов продовольствия и боеприпасов, полковник Бартлетт предложил нанести краской крупные идентификационные номера на крыши ключевых зданий, расположенных вдоль и поперек главной улицы города. Эти номера облегчат связь и координацию с воздухом в случае, если Баочай постигнет та же участь, что и Анлок — полковник выяснил, что в Анлоке авиационная поддержка была затруднена из-за неспособности наземных войск направить пилотов ВВС в те места в городе, которые были захвачены противником. Предложение полковника Бартлетта позволило бы решить эту проблему. В случае проникновения северовьетнамцев на любой участок Баочая мы могли бы вызывать авиацию для нанесения ударов по нападающим, ориентируясь на номера на крышах домов. На больших белых прямоугольниках были нарисованы черные цифры, которые были хорошо видны сверху. Никому из нас не хотелось думать о неприятной перспективе вызывать авиаудары по собственному дому, но с такой ситуацией приходилось мириться. Северовьетнамцы уже продемонстрировали свою готовность жертвовать подразделениями, чтобы заставить правительство бомбить населенные пункты. Следующим логичным шагом было бы довести таким же образом войну до Баочая.
Но полковнику Бартлетту пришлось столкнуться с другой, более деликатной проблемой. Если станет ясно, что силы провинциального ополчения больше не в состоянии сдерживать северовьетнамских захватчиков, то в какой момент он должен будет запросить свое начальство вывести 43-ю группу из Хаунгиа? Это был деликатный вопрос, так как вывод под давлением противника группы советников наверняка нанесет урон моральному духу оставшихся в провинции южновьетнамцев. Уже сейчас, когда все больше жителей Баочая уезжали в Сайгон, мои коллеги по разведотделу капитана Нга стали в шутку спрашивать меня, не собираюсь ли я тоже уехать в Сайгон. Их шутки были веселыми, но в них отражалась и искренняя озабоченность.
Для тридцати с лишним американцев, входивших в сокращающуюся 43-ю группу, перспектива бросить своих коллег, если обстановка станет тяжелой, была неприятна. Почти никто не хотел покидать Баочай, если ситуация ухудшится, и мы окажемся в окружении. Лично мне роль крысы, покидающей тонущий корабль, была отвратительна. С профессиональной точки зрения я понимал, что, сбежав под давлением врага, мы уже никогда не сможем вернуть уважение и доверие своих коллег. Если 43-я группа уйдет от вьетнамцев, мы уже никогда не сможем вернуться. Полковник Бартлетт мучился над этой дилеммой, так как тоже считал немыслимым покинуть столицу провинции. Но он понимал, что если ситуация ухудшится, то под давлением начальства ему придется либо эвакуировать всю свою группу, либо резко сократить ее численность. Поскольку американское участие в войне завершалось в год выборов, политическое давление, направленное на сокращение американских потерь, стало очень сильным.
Полковник сообщил мне о своем решении вечером, когда мы просматривали последние разведданные, пытаясь определить, какой батальон противника в данный момент занимает небольшую деревушку в нескольких тысячах метров к западу от Баочая. Он решил, что будет рекомендовать вывести группу советников только в том случае, если противник направит дополнительные силы и окажется, что окружение столицы провинции неизбежно. В этом случае полковник решил остаться, чтобы помочь подполковнику Хау руководить обороной города. Он спросил меня и сержанта первого класса Джексона, пехотинца, не согласимся ли мы остаться здесь и помогать ему. Если мы согласимся, то останемся втроем, независимо от ситуации. Полковник планировал наносить авиаудары по нападавшим до тех пор, пока они либо не отступят, либо не захватят город. В последнем случае нам предстояло разделиться и попытаться спастись, пробираясь в сторону районов, удерживаемых дружественными войсками.