– Я встречалась с одним перспективным клиентом, – пояснила я.
– Как все прошло? Надеюсь, ты довольна? – спросила Роуз.
Кровь резко прихлынула к моим щекам.
– Что? – переспросила я.
– Я про отпуск.
– Ах, отпуск. Я думала, ты имеешь в виду мою встречу. Извините, я немножко рассеянная. Да! Отпуск прошел чудесно. Я, правда, немного вымоталась, но в целом все было просто великолепно.
– Посмотрите, – сказала Ясмин и, покопавшись в своем телефоне, протянула его в мою сторону экраном вперед. – Это вас рассмешит.
На экране проигрывался ролик из «Ютьюба», который я видела уже много раз. Тем не менее я смотрела, делая вид, что мне интересно и что я вижу ролик впервые. Женщина лежала в ванне, пила вино и ела пончики – плюнув, как она сама сказала, на уборку и стирку. «Главное – это приоритеты, мои дорогие леди, – говорила она с экрана смартфона. – Мои дети получат гораздо больше любви от более или менее спокойной матери, находящейся в хорошем настроении, чем от замученной уборщицы».
Я принялась старательно издавать звуки, изображающие смех. Рядом со мной кудахтала Ясмин.
– Здорово, правда? – спросила она, когда ролик закончился.
– Да, очень. Очень здорово.
Тут к нам присоединился Патрик.
– Это что же, выходит, все можно, так получается? – спросил он. – Я, предположим, не большой любитель лопать пончики, принимая ванну. Но если моя жена получит больше позитива от более или менее спокойного Патрика, то я могу найти для себя другие удовольствия. Например, я мог бы в дневное время по-быстрому перепихнуться с горничной, убирающей соседнюю квартиру. Так, что ли, получается?
И Патрик с довольным видом оглушительно расхохотался.
– Ой, заткнись, Патрик, – отмахнулась Роуз и, расширив глаза, снова поглядела на меня. Я почувствовала, что опять краснею.
В этот момент мисс Дженни открыла дверь церкви, и препорученные ее надзору дети в сине-белых блузах выстроились позади нее. Джош оказался в самом конце колонны – он смеялся и болтал с каким-то мальчиком. Дети стали проходить вперед, но медленно, так что мне пришлось подождать, пока очередь дошла до Джоша. Он вышел вперед с раскрасневшимися щеками, растрепанными волосами, прижимая к себе нечто, завернутое в огромный, размером почти с него кусок коричневой бумаги.
– Можно мне змею? – осведомился он. – Настоящую. Желтую или, может, розовую – это мне все равно.
– А ты нарисовал картину? – спросила я, отбрасывая со лба влажные волосы сына. Джош был просто образцом здорового, хорошо развитого мальчика. И главное – он был жив.
– Ну да, нарисовал. Она называется «Мои каникулы».
Я поцеловала сына в щеку, на секунду вдохнула его запах вместе с запахом красок и карандашных грифелей.
К нам подошла Роуз, и мы двинулись вдоль улицы к моей машине. Хлоя и Джош убежали вперед, на ходу отрывая листики от живой изгороди. На улице было тепло и сухо, воздух был наполнен пыльцой растений.
– Выходит, отпуск оказался не таким уж замечательным? – спросила Роуз через некоторое время.
– Ага.
– Я так и знала, что что-то не так. Это не результат тренинга по сближающему общению, на который мы возлагали такие надежды?
– Да нет.
Роуз остановилась и чуть наклонила голову, чтобы подправить пару небольших косичек, которыми была украшена ее прическа. Нелл в слинге забеспокоилась.
– Что-нибудь конкретное, или все дело в какой-то обычной бытовухе? Ты ведь не хочешь сказать, что устала от ребенка и тебе нужен перерыв?
Я искоса взглянула на Роуз: вид у нее был замученный. Щеки порозовели и слегка припухли. На ее шее висел медальон с выгравированными на нем инициалами детей.
Я невольно задумалась о том, насколько много могу позволить себе ей рассказать.
– Честно говоря, все было ужасно, причем с самого начала, – произнесла я и поведала Роуз об ужасах первого утра в Греции, в том числе о том, как я, выйдя из таверны, увидела, что Джош тонет в море.
– О боже, – пробормотала она. – А где был Маркус?
Я почувствовала, как у меня напряглись мышцы пресса.
– Он уснул.
Произнеся эти слова, я тут же почувствовала, что они по-настоящему шокировали Роуз – и в душе у меня словно распустился какой-то тяжелый болезненный узел. Да, это была вина Маркуса. В свете этого тот факт, что я позвонила Ричарду, не имел никакого значения. Я оставила ребенка на попечении мужа. Я доверила ему сына.