Человек сидит в ящике, и ещё один ящик у него в голове. Люди не видят, что они тёмные. Вот откуда эта проблема со светом, вот почему мы говорим, что свет конечен: люди неспособны оценить масштабы своего незнания, масштабы своего незрения. В этом смысле цели для слепых – не клюка, не указатели, это сама система измерения наличного бытия. Театры должны были открывать пути, и в том числе пути взгляда, но выродились в действия по лишению смысла.
Воля – это что-то такое бурое, им кажется, что это бурое, и они не берут. Слова потеряли значения, потеряли нюансы, и память не держит, вот оно – настоящее слабоумие, когда память не держит. И отторжение личности. Как им объяснить, что такое воля, что такое цель? Люди не умеют удержать собственные характеры, и что они делают, чтобы как-то удержать? Заводят друзей, и те описывают их. Драматургия человеческой жизни, структура биографии. Может быть, анонимность придется убрать: у человека должна быть биография, за которую он ответственен. Пусть вот этот дневник будет не дневником жизни, но дневником смысла жизни…
Представим, что есть некий город, и там на площадях стоят домики, и на них надпись – «палатки ума», и внутри люди – специально обученные, и они принимают заказ самым тщательным образом – день на человека потратить или неделю, но только понять, в чём его цель и что ему надо бы почитать, и как устроен мир, через его глаза посмотреть; и на кого-то уйдёт минут двадцать, а на другого год уйдёт, но никто не должен смущаться или спешить – это же определение цели, это же поиски предназначения. Так же и программа могла бы вычислять некие склонности, советовать книги, подбирать друзей, генерировать язык случайностей. Как людей будет затаскивать в чужую реальность: вот он хочет случайности, нажимает на кнопку и ждёт... Ещё приделать приёмник, чувствительный к магнитному полю Земли, добавить в программу метеорологию, астрономию, сведения о биоритмах, подключить анализаторы языка… Это будет больше, чем просто программа. Многие должны объединиться для целеполагания, как они объединились для построения каузомерного поселения.
Сейчас что кажется: люди длинной воли уже не рождаются, и через какое-то время, когда их жизни будут обнаруживать в старых книгах, они станут восприниматься как маги, например, или как духовные учителя, классику будут перечитывать, чтобы понять, как они умели так, – воление будет чертой великих. Люди с миссией уже сейчас выглядят иначе: ходят, увешанные наклейками, на которых прописана цена их подвига; это ярлыки, созданные смотрящим, сами они не знают никаких ярлыков.
Мы можем попробовать объяснить человеку, что вот эта пачка действий, исходящая от него, это и есть жизнь. Биография самого вас. Сейчас живут наугад, потряхивая себя в поисках адаптивного преимущества, но цель – это то, что сцепит человечество… Программа по регистрации призвания, поставленная в театре памяти, – вот тот проект, который я пришёл защищать.
Дариус завершил свою речь, и стало так легко в голове: там не было никакой боли. И эти электронные продолжения – то, что он не собирался говорить… Как он мог перейти на сторону маука – Дариус, который нёс в себе лошадиные дни, это же так расходилось с истинной жизненностью… Но, может, вовсе и не расходилось: он предложил расширить пейзаж, добавить сюда театры, использовать новые виды поведения…
Речь сама привела его. Теперь она вилась в головах у членов комиссии, которые принимали экзамен.
Один из этих людей встал и говорил:
– Спасибо, Дариус, мы тут немного посовещались, и вот что можно по этому поводу сказать. Мы видим, что вы хотите учредить биографию для каждого человека, добавить технологии и сделать обязательной судьбу. Мы думаем, что этот смысл недоработан, но это то, чем вы займётесь в каузомерном. Рады сообщить, что ваш проект одобрен и утверждён.
Председатель сказал, и все стали обниматься. Дариус улыбался, летал – с новой головой, ибога сжимала его руку, вот только Тозэ как-то подозрительно дёргался, что-то бормотал, и его пытались растормошить, но он был сам на себя не похож.
– Тозэ, почему же вы такой несчастливый?
– Много раз я присутствовал на защитах, но никогда это не проходило так легко… И место было выбрано слишком подозрительное – такая темнота. И это тупик, я думаю, что это какой-то тупик… Слышите, стены колышутся?
Они замолкли и услышали эту вибрацию окружающей среды, что-то пронеслось, они попятились, но чёрное уже вступило, чёрное возмездие за чужие грехи лезло на них, и не было сил отбиваться.