— Мне можно и не греть, — наконец стащив седло с коня и оставив его перекинутым через коновязь, Эскель ласково огладил его холку, а после отпустил погулять по округе.
Привязывать его не было нужды. Он истощен и далеко уж точно не уйдет. Да и, по словам Деры, волков тут нет, по обыкновению.
— Как не греть? — девушка остановилась на пороге, обернувшись.
— Сам нагрею. Знаки.
— Ах, да-а-а-а, слышала о чем-то таком, — понимающе покивала она головой и зачем-то добавила. — В Оксенфурте.
— В Оксенфурте? — удивился Эскель, закинув на плечо сумки и куртку.
— У нас Дера, видите ли, обученная. На кафедре Алхимии обучалась, да так и не обучилась до конца.
— Почему? — ведьмак подошел к низушку, и после того как его любезно пригласили войти — переступил порог хаты.
— Война, гонения, — вклинилась девушка в разговор бросив на массивный деревянный стол сумку, — ректора в темницу упрятали, а университет закрыли. Чтобы не попасть на фронт или на костер — я сбежала сюда. Вернее, я просто сбежала, и случайно попала сюда. Отто узнал, что я не так проста, и пригрел. Обучил знаниям травничества. Так все и закрутилось.
— Занимательно.
— Да вы проходите, мастер, проходите, — суетился Бамбер, бегая туда-сюда. — Сумки здесь можете оставить, и мечи тоже. Бадья в комнате. Дера сейчас воды натаскает, а пока вы обмоетесь, то и на стол соберет.
— Я сам воды принесу, — облегченно сбросив ношу на пол у ножки скамьи, которая оказалась и впрямь достаточно широкой, почти как кровать, Эскель оправил рукава рубахи.
— Вы же гость. Разве ж так можно? — нервозно посмеялся Отто, сложив руки перед собой.
— Ведро стоит у двери справа. Выйдешь из хаты — поверни сразу налево. Увидишь колодец. Пять ведер должно хватить, и одно еще на помыв посуды, — послышался голос Деры из-за приоткрытой двери.
Ведьмак коротко кивнул и стянув с рук перчатки, отбросил их на стол, а сам вышел за дверь.
— Фредерика! Ты в каком свете нас выставляешь? Кто тут баба, он или ты? Может, еще заставишь его щи с рыбой наварить?
— И заставлю, — игриво ответила девушка, выходя из комнаты, утирая уже чистые и красные от ледяной воды руки белой тряпкой.
— Ой не шути ты с этими мутантами, ой не шути, — запричитал Отто покачав головой словно старик.
— Ты бы видел, как он глазел на меня. Глазищами своими так и стрелял, — звонко рассмеялась Дера, пересекая комнату и направляясь к печи. — Растопить бы, да еды нагреть.
— Тогда тем более не шути! — вспыхнул низушек.
— Ты бы лучше квасу принес и огурцов. В порубе еще оставались. Есть хочу — жуть как.
— Вот же, несносная, — запыхтел низушек, но в поруб таки пошел.
Воду ведьмак наносил быстро, а Дера пока растопила печь и собрала на стол соленья, остатки хлеба, квас, шпик, который, на счастье, оказался соленым, ну и что по мелочи нашла: редьку, лук, грибы, пережаренные с травами.
Бадью наполнили быстро, а когда наполнили, девушка, скрестив руки принялась высматривать, как же это он собрался воду греть.
— Ты так дырку мне в спине просверлишь. Что высмотреть хочешь? — заправив за уши длинные пряди волос, что особо мешались, Эскель уже напрочь забыл о своем непривлекательном лице и о том, что с Дерой они знакомы не более нескольких часов. Говорили они уж слишком по-простому, что ли. Будто друг друга знали давно. Это настораживало, но не настолько, чтобы уделять сейчас этому внимание. После об этом подумает. Сейчас же необходимо было сконцентрировать последние силы на Игни.
— Уж очень интересно, как ты собрался воду греть. Вот стою и жду фокусов твоих.
— Это не фокусы. Знаки это.
— Знаки. Ты уже говорил, — Дера оперлась плечом о дверной косяк и нахмурилась. — Интересно. И что, твои знаки могут воду греть? А щи нагреют в горшке, чтобы печь не приходилось растапливать? Чертить их надо, или, может, рисовать что-то особое? — сыпала она вопросами, пока не увидела, как сверкнули глаза ведьмака в полутьме комнаты и как он бросил на нее насмешливый взгляд из-за плеча.
— Иди сюда, покажу, — добродушно ответил он и поманил рукой, словно нерадивого ребятенка.
Травницу дважды звать было без нужды. Она резко выпрямилась, и, пересекая комнату оказалась у Эскеля за спиной. Наклонившись поближе, девушка уперла руки в колени и уставилась на бадью в ожидании, видать, чуда какого-то неземного.
— Это вот — знак Игни. Не сложный в исполнении, если, конечно, приноровиться, — заговорил ведьмак, присев на одно колено у бадьи и засунув в воду правую руку. — Используется для него специальный жест, — оттопырив большой палец и согнув указательный, он отвел средний чуть влево, а безымянный скрестил с мизинцем.
Выглядело это диковинно. Дера всматривалась в водную гладь, но ничего не видела.
— И что это? Может искры какие полетят или побурлит что-то? — с долей разочарования поинтересовалась она.
— А ты руку в бадью засунь.
— Боги! Она почти горяченная! — воскликнув, она принялась водить рукой по воде, то опуская ее почти ко дну, то едва касаясь пальцами поверхности будто, не веря своим ощущениям. — Да ты чародей!
— Не сказал бы, что я похож на чародея, — сосредоточенно сверля взглядом свою погруженную в воду руку отозвался Эскель. Второй рукой он держался за край бадьи. — Это очень примитивная магия. Но если уметь ею пользоваться — очень действенная.
— А знаешь, знак этот твой похож на символ огня, — улыбаясь ответила Дера, заправив за оттопыренное ухо надоедливую прядь волос и взглянула искоса на профиль ведьмака. — В алхимии, базой всех алхимический теорий, является теория четырех элементов. Земля, — она сложила пальцами двух рук треугольник перевернув соединения указательных пальцев вниз. — Там еще прямая линия проходит от центров сторон. Вода обозначается так же, но без линии. Огонь — вот, — она перевернула треугольник как положено. — А воздух такой же, но с линией как Земля. Любопытно, что в этом символе и твоем знаке есть сходство, верно?
— А ты и впрямь ученая. Я уж было подумал, что низушек преувеличивает, — он наконец вытащил руку из воды и обтер ее о свою рубаху взглянув на девушку таким взглядом, от которого та аж дышать перестала.
— Ты обмывайся, а я пойду… на стол соберу… и…
Эскель заулыбался и кивнул, пристально всмотревшись в покрытые бледным румянцем щеки.
Дера выпрямилась, расправив руками подол юбки и торопливо скрылась за дверью, тихонько ту прикрыв за собой.
С нагревом воды он, конечно, переборщил. Лежать поначалу было непросто — кожа неприятно покалывала, но со временем освоился и даже получилось расслабиться до легкой дремоты. Разбудил его громкий стук в дверь и голос Фредерики. Стол уже был накрыт и ждали только разнежившегося в бадье ведьмака. Обтерся он услужливо оставленной тряпкой, висящей на веревке под потолком. Надевать грязную рубаху не хотелось, но пришлось. Сменной у него не было. Кое-как натянув на влажные ноги штаны, Эскель вышел к столу решив не обуваться. Ноги от сапог уж больно устали.
— Выглядишь гораздо лучше, — улыбнулась Дера собирая волосы обеими руками и запутывая их в узел на затылке. Но пара прядей все же упали на ее бледное лицо.
Неожиданно было такое услышать, особенно тогда, когда мокрые, но зато уже чистые волосы, пришлось заправить за уши и полноценно открыть лицо. Но неприятно от того уж точно не было. Разве что удивила улыбка, адресованная ему. Захотелось даже оглянуться, вдруг кто за спиной стоит, и он по ошибке просто принял все на свой счет. Ведьмак тут же обратил внимание на бледность девичьего лица, граничащую с нездоровой. А еще синеватые мешки под глазами и легкую красноту глазниц. Либо девушка была не здорова, либо давно не спала.
— Прошу вас, мастер, — заговорил Отто, присаживаясь на табурет.
Дера принялась ставить на стол тарелки до краев наполненные щами. Пахло, признаться честно, очень даже аппетитно. Эскелю стало на мгновение не по себе. Давненько он не бывал в таком домашнем уюте. Даже самые лучшие корчмы не могли превзойти такую вот хату полную радушных хозяев. Пусть и на столе была еда гораздо скромнее, но сейчас она на вкус была на порядок выше любого гусиного паштета из Туссента или раковой похлебки прямиком из южной части Ковира.