Ели молча. Только ложки стучали по краям тарелок. Закончив трапезу, Отто отправился спать в дальний угол за печью, а Дера не торопясь убирать со стола, задумчиво взглянула на ведьмака.
— Ну, где твой спирт. Доставай. Выпить охота.
Эскель аж подавился куском хлеба, которым вычищал дно тарелки. Обычно просьбы в таком контексте он слышал от братьев-ведьмаков в стенах Каэр Морхена, но уж никак не от алхимички.
— Ну чего ты? Забыл, что ли? Я в Оксенфуртской академии училась, — едва слышно хмыкнула девушка, растягивая полноватые губы в хитрой улыбке.
— Уж наслышан как студенты любят напиваться, — откашлявшись прохрипел ведьмак. Но стукнув себя по груди кулаком раз-другой из-за стола все же встал и направился к месту где сумки бросил.
— Меня уж попробуй споить, — небрежно махнула рукой Дера отправляя в рот хлебную корку с куском шпика.
— Думаю ведьмака ты не перепьешь, — Эскель поставил на стол необычную бутылку и рухнул обратно на лавку.
На вид там было не меньше литра. Дера протянула к ней руку и дотошно ощупала ребристую поверхность. Пузатая с высоким и узким горлом, а внутри плескалась кристально прозрачная желтоватая жидкость.
— Необычно выглядит, — заключила она, возвращая бутылку на стол. — А не отравить ты меня часом хочешь?
— Это вряд ли, — усмехнулся Эскель, одним движением вытащив плотную пробку.
Комната тут же наполнилась терпким и ядреным запахом с едва слышимыми карамельными нотками.
— Махакамский спирт, — разлив по чаркам, решил пояснить ведьмак, и одну уверенно поставил перед девушкой.
— Любопытно. Я пила только краснолюдский, — облокотившись одним предплечьем о стол, второй рукой она принялась вертеть стопку рассматривая перекатывающееся в ней содержимое. На мгновение оно показалось ей даже густоватым.
— Значит и этот не станет для тебя открытием. Мы из него краснолюдский можем сделать. Всего-то нужно настоять на лепестках мирта белого денек.
— Надо же. Ну, выпьем? — она подняла чарку вверх.
— Выпьем.
— За удачное завершение наших сегодняшних приключений, — буркнула себе под нос Дера и махом опрокинула в себя стопку.
На удивление Эскеля она даже не скривилась, а лишь тихо и длинно выдохнула и забросила в рот еще кусочек хлеба. Он тоже выпил, но заедать ничем не стал, а лишь скрестил на столе руки, опираясь о него локтями и уставился на девушку. На его памяти даже приснопамятная Йеннифэр из Венгерберга и та кривилась, когда распивала в компании ведьмаков спирт в Каэр Морхене, а этой хоть бы что.
Заметив пристальный взгляд, Дера улыбнулась и тут же откусила кусок от соленого огурца.
— Научилась еще на первом году обучения. Когда пьешь крепкое, то нужно делать вдох, а когда выпил, то задержать дыхание и медленно выдохнуть. Тогда ничего не жжет и пьется даже крепкая кметская бормотуха как компот.
Эскель не выдержал и рассмеялся, опустив голову. А когда наконец упокоился, то утер ладонью выступившие на глазах слезы и налил еще по чарке. Дера, как он и ожидал — не отказалась.
— Привык я, что милсдарыни от двух бокалов вина пьянеют, а ты вон хлещешь спирт и не в одном глазу.
— Не скажу, что я этим горжусь, — всерьез призадумалась девушка, отведя взгляд в сторону. — Просто не считаю это таким уж и пороком. Знаешь, как устаешь сидеть над ретортами сутками и дышать парами этими вредоносными? А если еще и перегонкой кислоты занимаешься, то тут без выпивки никуда.
— И долго ты училась? — выпив, Эскель все же решил набрать себе в тарелку закуски. Шел спирт хорошо, но горло от него горело нещадно, аж до желудка добиралось.
— Почти три года, — ответила Дера отставив в сторону пустую стопку. — Потом война и пришлось бежать куда глаза глядят. Оно-то знаешь, сразу все стало понятно, когда Радовид, будь он неладен, заявился к нам за ученой степенью. Все уже тогда понимали, что так просто дело не закончится. А оно и не закончилось. Ректора в этот же день в темнице заперли, а профессора разбежались кто куда. Некоторых, конечно схватили. Но многие сумели скрыться. Да что мы все обо мне да обо мне, — девушка уперлась локтями в стол, сложив на них грудь и чуть наклонилась вперед. — Расскажи лучше, каково это быть ведьмаком.
— Да ничего особенного, — повел плечами Эскель, а рукой прошелся по волосам убирая те с лица. — Спишь где придется, ешь что придется, да и носишь что придется. Могут и за заказ не заплатить, могут и с вилами броситься. Всякое бывает.
— Но мечи-то у тебя что надо. Конь вон какой ладный, куртка кожаная, сапоги добротные, — лукаво усмехнулась девушка. — Ну, ты не тушуйся. Я не деньги твои считаю, а так просто, любопытствую.
Ведьмак дернул правым уголком губ на манер улыбки и налил еще по одной. Осушили чарки молча, а после Дера снова принялась за свое.
— А вот на щеке у тебя вот это, — она провела двумя пальцами по своей правой щеке. — Это тебя страхолюдина какая так отделала? Или баба ревнивая? — на ее губах мелькнула улыбка. Спирт развязал язык, сделал открытой, но разум был пока еще относительно трезв.
— Можно сказать, что баба, — поразмыслив наконец выдал Эскель, по привычке почесав пальцами шрам.
— Ох и насолил ты ей, небось, — хитро сверкнула глазами Дера. — Небось изменил или того хуже обрюхатил и бросил?
— Ведьмаки бесплодны, — спокойно отвечал на все провокации тот.
Но Фредерике было все мало. Уж больно сильно хотелось выбить ведьмака из равновесия и проверить так ли они бесчувственны и безэмоциональны как о них говорят.
— Удобно.
— В смысле?
— Ну как, можно развлекаться и не переживать ни о чем, — пожала плечами девушка, пристально рассматривая лицо Эскеля.
— Может быть что-то в этом есть. Я никогда о таком не думал. Просто принял как должное и забыл.
И снова от этого умиротворенного глубокого голоса у Деры пошли мурашки по коже. Так он ее пробирал, так и подталкивал ко всякому. Захотелось безумств и провокаций. А может быть просто она давно не пила и спирт уже хорошо дал ей в голову? Как-никак, а чуть больше половины бутылки уже опустошили.
— Налей еще, ведьмак. Хочу-таки напиться, — она подтолкнула в его сторону рюмку и взгляд ее в один момент переменился. Стал каким-то грустным и смирившимся.
— Есть причины? — возражать Эскель не стал, но налил ей половину чарки.
— Нет причин. Просто грусть какая-то на душе покоя не дает. А откуда она взялась — знать не знаю, — заметив, что стопка не полная, Дера возмущенно фыркнула и нахмурилась.
— Я думаю, что просто стоит растянуть удовольствие, — добродушно улыбнулся ведьмак. — Больше у меня нет.
— Тогда да, согласна, — тут же поостыла девушка и не чокаясь залила в себя спирт. — Эскель, — подала она голос после своего длинного выдоха.
— Да?
— Ты, когда вдруг объявишься здесь, можешь мне пообещать кое-что?
— Смотря что, - его и самого уже хорошенько так разморило. От крепкого алкоголя, сытной еды, теплой хаты и хорошей компании.
— Да ничего такого, просто… — Фредерика замялась, а после вскинула поддернутые хмельной пеленой глаза на ведьмака. — Обещай, что свозишь меня в Оксенфурт, и что я попляшу в Алхимии как раньше, и напьюсь до чертиков ривийского фруктового. Вот прям обещай! И сам со мной попляшешь обязательно! Обещай!
Он улыбнулся покачав головой. Странное было желание, но почему бы и нет? Что ему стоит свозить барышню развлечься?
— Обещаю, — кивнул он и налил еще.
— Хороший ты, Эскель, — подняла очередную чарку девушка. — Спасибо тебе.
Допились они до того, что Дера уснула прямо за столом, а за окном уже начал заниматься рассвет. И несмотря на то, что ведьмака она перепить никогда не смогла бы, но держалась все равно очень достойно. Да что уж там, даже самого Эскеля чуть покачивало из стороны в сторону, как только он на ноги поднялся. Коварный был этот Махакамский спирт. В голову давал незаметно, а потом ноги просто переставали идти. И все же, мысленно он благодарил себя за то, что больше одной бутылки не купил у купца в Яворнике. Тогда бы точно дошло до чего-то позорного как обычно бывало с ним. Обойдя стол, он осторожно приподнял бессознательное тело девушки и подложив под ее колени предплечье — легко поднял на руки. Дера оказалась довольно увесистой девкой. Но оно и не удивительно. Ее широкие бедра и подтянутые крепкие ноги ведьмак уже успел оценить во время езды на Васильке. Донес до кровати без происшествий, а когда уложил на мягкое шерстяное покрывало, его глаза сами нашли едва распахнутый вырез рубахи, а в нем плавно вздымающуюся от мерного дыхания грудь. Руки так и просились прикоснуться к ней, огладить, чуть сжать. Но мысли эти Эскель быстро отогнал прочь. Вместо этого, он осторожно прикрыл девушку ее же сюртуком, что лежал в изголовье, а сам вышел обратно в комнату с печью. Решив, что завалиться спать сейчас — самая здравая идея, которая может только быть.