— Посмотри, посмотри. Если не найдешь меня здесь, я деньги у мертвецкой оставлю. Там коновал - мужик порядочный. Но ты лучше все равно пересчитай.
Ведьмак еще раз кивнул и направился в сторону «Звоночков». Нужно седлать Василька и отправляться сейчас. Авось повезет и сонных бандитов будет проще перебить.
***
Дера потянулась, громко зевнула и ощупала ладонями свое лицо. Все было на своих местах. Затем провела рукой по остывшей смятой простыни по левую руку и резко стянула в сторону покрывало. Эскель, видать, уже работать отправился и судя по всему — давно. Стало интересно, почему ее не разбудил. Может жалко стало? Или не решился тревожить?
Еще раз громко зевнув и вытянувшись во весь рост, девушка сползла с кровати и направилась к небольшому заляпанному зеркалу. Проведя ладонью по гладкой поверхности и удостоверившись, что присохшие капли так просто не убрать, она уставилась на себя и вздохнула.
— Первая ночь с мужчиной. Надо же, а я взрослею.
В голосе была неизвестно откуда взявшаяся игривость, а в теле легкость и приятные остатки неги от хорошего сна. Понимая, что ведьмак оставил ее надолго и без присмотра, травница тут же нашла взглядом валяющиеся на полу у шкафа седельные сумки и бросилась к ним. Всегда было жутко любопытно из чего же алхимичат эти загадочные ведьмаки. Но когда пальцы коснулись прохладной поверхности застежки в форме ракушки, Дера замерла. Любопытство и совесть боролись в ней долго. И до победы первого оставалось всего ничего, когда в дверь громко постучали, и не дожидаясь ответа бесцеремонно зашли.
— Завтрак, — грубо бросила девушка и с грохотом водрузила поднос на деревянный стол.
Фредерика обернулась с перекошенным от удивления лицом, и уставилась на фыркающую девку. Понять, чем она заслужила подобное обращение, у нее не получалось. А оттого рот постепенно открывался, а брови ползли вверх.
Гретка же, скрестив на груди руки и демонстративно выставив ногу, рассматривала ее не смущаясь. Ехидно ухмылялась и бегала липким, придирчивым взглядом по измятой рубахе, спутанным волосам и оголенным ногам.
— Теперь понятно, почему он меня-то тогда отшил. Я уж думала, может то я мордой не вышла. А оказывается, наш мастер ведьмак токмо с дочерями арестикрацкими в постели кувыркается, — не сказала, а выплюнула она, явно не намереваясь уходить.
— Я не уверена, что понимаю, — Дера нервно дернула уголками губ, но улыбку растянуть не получилось.
— А чего уж тут понимать? — хохотнула Гретка. — То воды ей наносите, то сбитень сделайте, то похлебку, да обязательно погуще, наложите. Что ж там между ног у тебя такое, что мутант этот так стелется, а?
Травница задохнулась от возмущения и уже хотела обложить нахалку самыми грязными ругательствами, которые только знала, но сама себя осекла. Тут нужно действовать иначе.
— Могу показать, — усмехнулась Дера, поворачиваясь к девке спиной и задирая подол рубахи. — Я наклонюсь, а ты погляди. Вдруг там и правда что-то не так, как у всех?
— Шлюха ведьмачья, — сплюнула на пол Гретка и крутнувшись на месте, выскочила за дверь.
Не забыв при этом хлопнуть ею так, что аж своды затряслись.
— Да придумайте уже что-то новое! А то шлюха, шлюха! Я, между прочим, даже голого мужика еще не видела! — закричала закрытой двери Дера и замахала кулаком.
А когда поуспокоилась, то ощутила неприятную горечь на языке и тянущее чувство в сердце. Ревнивых баб она не любила, но встречала их повсеместно. Еще в академии чуть ли не каждая вторая пыталась вцепиться в косы ее подруге — Алисье. Но та как-то умудрялась выходить «сухой» из каждой такой перепалки. Так что расхрабрившаяся и языкатая Гретка ее ничем не удивила, но осадок все равно после себя оставила.
Запах отваренных яиц, свиной колбасы и свежеиспеченного хлеба немного отвлек. А травяной отвар в огромной кружке — окончательно успокоил и заставил забыться. Съев и выпив все под чистую, Дера принялась собираться к швее. Давненько она не была у Иты. Кажется, с тех пор как носила ей изъеденные кислотой передники штопать, столько воды утекло. Целый год, вроде как, прошел. И что ее сейчас волновало больше, понять было трудно. То ли взгляд Итки, явись она к ней в такой несуразной одежде, то ли подстерегающие по углам охотники. В любом случае, она осмотрит стены и, если листовок со своим лицом и обвинениями в том, какая она шлюха не найдет, значит можно успокоиться.
Вышла из постоялого двора Фредерика тихо и осторожно под испепеляющие взгляды Гретки. Капюшон поглубже на лицо натянула и под стенами старалась идти, прячась в их тени. Но на первом же доме заприметила листовку. Во всей красе на нее злобно хмурила брови Скарстенская ведьма — Фредерика де Бейль, собственной персоной. Так что успокоиться не получилось. А лицо-то какое нарисовали, что Деру аж передернуло. Злобное, с волосами растрепанными, лоб кожаной лентой перетянут, а глазищи такие, что одним взглядом проклинали.
Девушка сощурила глаза и вчиталась.
— «Скарстенская ведьма» — неплохо звучит, — усмехнулась она. — Правда я не из Карстена. Ну, да ладно. Фредерика де Бейль. Обвиняется в колдовстве, убийстве и одурманивании целого хутора. За любые сведения, которые приведут к ее поимке, будет выплачена награда — сто крон.
Дера вздохнула и поджав губы, торопливо сорвала лист и скомкав его, небрежно затолкала в сумку. Прошли всего лишь сутки, а ее лицо уже украшает стены чуть ли не всего Оксенфурта. Стало быть, не зря Отто так спешил и не зря отослал ее к ведьмаку. Сжав пальцами края сюртука, она запахнулась посильнее и посеменила вперед по улице. Мысли в голове были тяжелые. Страх не давал сосредоточиться, а сердце неприятно отбивало быстрый ритм в ушах. Когда-то, в далекой юности, ей казалось это весьма романтичным и захватывающим — быть девицей в бегах, которую спасает и оберегает отважный рыцарь. Но на деле все оказалось чуть иначе. Рыцарь по факту не очень-то и рад своей роли спасителя, то и дело бурча и возмущаясь из-за проблем, которые ему подбрасывала Дера. А девица была трусихой и совершенно беспомощной идеалисткой. Все эти приключения были захватывающими лишь на страницах романов, а в реальности, кроме страха и стыда Фредерика пока ничего еще не испытывала. Теперь идея отправиться за пределы Редании не казалась такой радужной. А поездка в Новиград, вполне себе, могла обратиться билетом в один конец.
Стук молота о наковальню чуть отрезвил травницу и заставил прижаться спиной к прохладной каменной кладке одного из домов. Если она не ошиблась, а она уж точно не могла ошибиться — то мастерская Итки была ровно за кузней, что стояла на склоне. Осталось быстро перебежать на другую сторону и обогнув дом, нырнуть в переулок. Что она и сделала. Только дверь в мастерскую оказалась заперта.
Толкнув ладонями ее раз-другой, Дера вздохнула и приложив к поверхности ухо — прислушалась. Внутри были слышны тихие шаги и чье-то ворчание. Кажется мужское. Но она и не помнит, чтобы у Иты был мужчина. Хотя, за тот год, что они не виделись, многое могло произойти. Даже у такого человека как швея, которая из мастерской не вылезает без особой нужды.
Пришлось набраться наглости и громко забарабанить ладонями по двери. А потом перепугано оглянуться по сторонам. Изнутри тут же послышались отборные ругательства и твердые шаги. Дера предусмотрительно сделала шаг назад и спрятала руки за спиной.
— Ну, что за люди?! Не ясно что ли? Не работаем мы!
Дверь резко распахнулась и на пороге появился щуплый мужичек с внушительной проплешиной на голове. Он хмурил густые брови, не переставая шмыгал носом. Судя по его расфокусированному взгляду, заполнившим почти всю радужку зрачкам, и покрасневшим ноздрям — этот сударь, должно быть, увлекался фисштехом. Фредерике эти признаки были знакомы уж больно хорошо. Некоторые студенты любили принять чего-нибудь эдакого по вечерам, да отправиться плясать в «Алхимию» до утра. Однажды, даже ее подруга Алисья пришла на утренние занятия с подобными симптомами, но долго и упорно отнекивалась, что ничего такого в жизни бы не приняла и сваливала все на разгулявшуюся аллергию. Дера кивала, соглашалась, но не верила.