Эскель тогда только начал разбирать покупки. Вещи травницы осторожно сложил в кучку на краю кровати, свои необходимые на первое время ингредиенты он любовно сложил на прикроватной тумбе, намереваясь разобрать их чуть позже, а засахаренные ягоды и несколько рогаликов в меду он выложил на стол у входа. Чтобы Дера их сразу увидела.
А она и увидела, но не сладости. Поставила с тихим грохотом на стол две кружки и устремила взгляд в сторону окна, под которым, по обыкновению, лежала ее сумка. Она специально не стала ее тащить на рынок. Все-таки деньги, что припрятала, и склянки лучше было оставить в комнате. Но то, что дверь не закрывается на ключ, не учла.
— Эскель, — тут же обратилась она к ведьмаку, с тревогой взглянув на него.
— Да?
— Я… ты прости, что спрашиваю, но ты, случаем, в моей сумке ничего не искал? — она понимала, как странно это звучит, оттого немного смутилась.
С одной стороны, что вообще могло понадобиться в ее вещах ведьмаку? У него вон свое все есть. А с другой, кроме него, в комнате никого не было и быть не могло. Или могло? Насколько она знала, то без хозяев сюда никто не должен заходить. Даже работники.
— Нет. Что мне искать в твоей сумке? — он в недоумении приподнял брови. — А что не так?
— Просто лежит она не так, как я ее оставила.
— А ты помнишь, как ты ее оставила? — усмехнулся ведьмак, явно не веря в это.
Даже он не всегда запоминал, как и где бросал свои вещи. Что уж говорить о Дере?
— Вот же стерва! Мерзкая, мерзкая стерва! — внезапно завопила девушка не своим голосом и бросилась к вещам.
Это странное поведение Гретки. Ее побег в состоянии близком к панике и взгляды косые из-за дверного проема. Не нужно быть уж больно ученым, чтобы смекнуть, что к чему.
Эскель даже не уследил, как Дера прошмыгнула мимо него и упала на колени у окна. Ее руки тут же схватили сумку и принялись остервенело копаться в ней.
— Да я ее придушу вот этими руками! Ишь чего удумала. Сука завистливая!
А когда Фредерика не обнаружила своих драгоценных склянок с маслом, то и вовсе сорвалась на крик. Ведьмак аж уши прикрыл. Вопила эта девка похлеще сирены с Островов.
— Дера! Что случилось? — в голове даже промелькнула мысль снова использовать Аксий.
— Эта мерзость обокрала меня! Ты представляешь?! Она в сумке моей рылась и украла мои масла! — срывающимся от злости голосом кричала девушка.
— И только-то? — улыбнулся ведьмак, подумав, что, должно быть, над ним подшучивают.
На своем веку, а жил он довольно долго по человеческим меркам, он еще никогда не встречал того, кто бы мог вот так разойтись из-за несчастных полупустых пузырьков с маслом. Проблема ли? Еще сделает себе. Конечно, сам факт кражи немного злил, но не до такой степени, чтобы вопить на весь постоялый двор.
— Все косы повыдираю, — с этими словами Дера, полная решимости и праведного гнева, вскочила на ноги и зашагала к выходу.
Быстро миновала оторопевшего Эскеля и, громыхнув дверью так, что затряслись своды, вышла. Пришел в себя ведьмак только тогда, когда услышал парные бабские крики, доносившееся с первого этажа. Не теряя и секунды, он помчался к разбушевавшейся травнице.
Застал ее тогда, когда она прижала всем телом к столу Гретку и вцепилась в ее короткостриженую челку. Та махала руками, верещала и сыпала проклятья. Но Фредерике было плевать, она дергала ее за волосы, кричала, что убьет и на удивление ловко уворачивалась от рук.
— Ведьма! Она ведьма, как есть! — орала не своим голосом Грета.
— Ах, я ведьма?! Я тебе сейчас покажу, кто тут ведьма! Стерва поганая! — рычала травница и драла темные девичьи волосы с еще большим остервенением.
Эскель даже боялся подходить к этой бестии, в которую внезапно обратилась его соседка. И что поразило ведьмака еще больше, чем бабская стычка, так это то, что никто не спешил их разнимать. Но понимая, что такой шум может прилечь нежелательных гостей, а не только охмелевшего капитана городской стражи, который при слове «ведьма» уж больно оживился и даже чутка протрезвел, он подошел сзади к Дере, обхватил рукой ее талию и оттащил от Гретки. Вторую руку положил на ее взмокший от усердия, лоб и что-то шепнул. Травница тут же отключилась и обмякла. Водрузив безвольное тело на плечо и обхватив одной рукой под колени, он обернулся к тяжело дышащей девке. Но его окликнули.
— Эй, мутант! — крикнул Николас. — Это че это, взаправдашняя ведьма?
Эскель осмотрел его решительное лицо, оценил недобрый блеск в глазах и постарался как можно спокойнее ответить:
— Да какая из нее ведьма? Была бы ведьмой, уже от Греты и места мокрого не осталось.
— Ну ты у нас тут мастер по нечисти всякой, так что будь по-твоему, — капитан почесал пальцами щетинистый подбородок. — Хотя больно лицо у нее знакомое. А что, твоя девка это? Личная?
— Личная.
— Да слышал я, как мутанты до баб охочи! — крикнул кто-то из-за стола.
— И я слышал. Девок от них прятать надо! — поддакнул второй голос.
— Может, это заложница твоя, а, выродок? — нахмурился Николас, пытаясь зайти с другого бока. — Какая по доброй воле под такого ляжет? Наверняка одурманил чем!
— Да с ним живет она, — вмешался Сташек. — Приперлась на днях, так и поселилась с ним. Видать, зазноба его. Кувыркаются всю ночь напролет. Сам слышал. Но никакой ворожбы и колдунства в моем трактире никогда не было и нет! Клянусь и ручаюсь.
— Ну раз ты подтверждаешь… — Фридман с нескрываем подозрением осмотрел ведьмака, потом Сташека и наконец решил вернуться к более приятному — сивухе. А то стыла уже.
— Что ты у нее взяла? — обратился теперь к Гретке ведьмак.
Его голос был ужасающе спокойный, отчего та пыталась попятиться назад, в испуге округлив глаза. Правда, стол не дал ей этого сделать. Он лишь жалобно скрипнул ножками по полу и только. А она упёрлась в него бедрами.
— Что ты у нее взяла? — терпеливо повторил Эскель, не убирая руку.
— М-м-масло, — еле выдавила из себя девушка.
— Я даже не хочу знать, зачем ты это сделала, — он устало вздохнул и поудобнее перехватил ношу на плече. — Просто отдай. И считай, проблема решена.
Гретка помялась, бросила взгляд на хмурое лицо трактирщика, посмотрела еще раз на серьезного ведьмака и, наконец, сдалась. Она достала из кармана передника два флакончика и вложила их в его руку.
— Вот и молодец.
— Я просто хотела… я просто… — зашлась всхлипами она.
Ведьмаку захотелось наложить еще один знак Сомн и на Гретку. Но он лишь сокрушенно покачал головой и направился в сторону лестницы.
— Мастер! — окликнул его Сташек. — Вы уж не серчайте. Девка молодая, глупая еще.
— Не серчаю, — холодно отозвался тот и скрылся на лестнице.
Войдя в комнату, он положил на стол такие обожаемые травницей склянки и подойдя к кровати осторожно уложил ее саму на матрас. Обычно знак со временем рассеивался сам, но оставлять Деру в бессознательном виде ему не хотелось. Он не часто применял Сомн, оттого и переживал — не переборщил ли и не сделал ли чего дурного по незнанию. Устроившись около посапывающей девушки, он сделал глубокий вдох и легонько постучал ее ладонью по щеке. По одной, затем по второй. И стучал он так до тех пор, пока веки Фредерики не затрепетали, а на него не взглянули мутные зеленые глаза.
— Все в порядке?
— Да… только мои масла… — заплетающимся языком пролепетала она. — Боги… ты снова свои знаки на мне использовал?
— На месте твои масла. Я все забрал, — Эскель выдохнул и потер пальцами переносицу. — Дера, послушай меня. Если ты будешь вот так каждый раз бросаться на людей, до места назначения мы живыми не доедем.
— Но она воровка, сама полезла в… — едва сдерживаясь, чтобы не вспыхнуть, запротестовала травница.
— Послушай меня, — повторил ведьмак спокойным тоном. — Решай такие внезапные конфликты, не привлекая к себе внимания. Хорошо? Разговоры тоже помогают. Не обязательно сразу волосы друг другу выдирать. Мало того, что мне каждая собака в спину плюет, еще не хватало, чтобы и ты влезала во всякое. Не усложняй все, хорошо? И молись, чтобы этой полоумной хватило ума не идти к стражникам и доносить, что у нас тут Скарстенская ведьма раздор чинит. Я вот не знаю, как долго судьба нам будет благоволить. А ты, видать, слишком уверена в том, что долго?