— А что в Бен Глеане, не слышал? Спокойно там?
— Уж чего не знаю, того не знаю, мастер, — качнул головой войт. — Но слышал я кой-чего. Солдаты когда-то тут лагерь неподалеку от Обро̀к разбивали. Реданские. Так трепались о том, что эти наемники, курва, продались нильфам за флорены золотые.
— Значит нильфгаардцы уже и Бен Глеан под себя подмяли, — Эскель призадумался. — Ну, мы-то нейтральные, путники простые. Проблем с нильфами у нас быть не должно.
— С нильфами, может, и не должно. А вот с наемниками местными — могут появиться. Это ж вам не Бурая хоругвь. Там ребятушки были порядочные, по закону поступали и неподкупные были. А сейчас… — войт вздохнул и махнул рукой. — Ироды там одни остались. Собаки продажные.
— А что, хоругви больше нет?
— Да уж давно, мастер. Как во Второй войне изожгла их ведьма, так и сгинули.
— Понял. Ну, уж разберемся как-нибудь, — кивнул Эскель.
— Вы токмо девку-то свою берегите. Чтобы не угодила куда, — вздохнул Томаш и нацепил на лысину шапку, разгладил и уперся руками в стол.
Дера, молчавшая все это время, наконец неловко встала на ноги, отчего табурет громко заскреб ножками по полу. Ведьмак тут же перевел на нее взгляд и кривовато улыбнулся. Сложил карту, пожал руку Томашу и кивнул в сторону выхода.
Седлали коней споро. А Обро̀ки покинули едва солнце оказалось в зените. Дорога была хорошей, и не пекло, как вчера. Ветер только поднялся, оттого приходилось придерживать все норовящий слететь капюшон. Дера слышала, что до ближайшего поселения придется ехать почти целый день, потому, исходя из присущего ей пессимизма, мысленно готовила себя ко сну на земле. Эскель не раз говорил, что заночевать тут негде, кроме как в степи. Но к такому экстриму травница пока была не готова. Может быть попозже, когда окончательно освоится в дороге? А если ей и вовсе не представится подобный случай, она не сильно расстроится.
Ехать было скучно. Дера поняла это сразу, когда пейзаж вокруг уже замылил глаза. Степи, поля, перелесок, потом снова степи и снова поля. Кое-где, конечно, мелькали одинокие деревца и кусты, но ситуацию они не улучшали. И хвала Богам, что погода им благоволила. Иначе помимо одолевающей скуки появились бы еще и перегретые солнцем головы. Ладно, Фредерика хоть голову капюшоном могла прикрыть. А Эскель? Или ведьмакам и солнечные удары нипочем? Решили останавливаться разве что для походов по нужде. В основном, ели и пили верхом. Травница видела, что ведьмак торопился. Скорее всего он и сам не был любителем ночевать в лоне природы. Лучше уж матрас с клопами, чем холодная земля. Дера только хотела что-то сказать насчет того, что не отказалась бы от яблока, как услышала странный хруст, будто костями кто гремел. Завертев головой по сторонам, она с силой сжала руками поводья. Перчатки пока так и не купили, но тряпки здорово спасали положение. Хруст затих, а потом донесся, но уже с противоположной стороны.
Фредерика метнула взгляд в сторону ведьмака и заметила, как напряглась его спина. Он махнул ей рукой, прося остановиться, выпрыгнул из седла и торопливо достал серебряный меч из ножен.
— Вот, — он протянул ей поводья. — Бери Василька и не сбавляя темп езжай вперед. Я догоню.
— А как же…
— Делай, что говорят.
Дера неуверенно кивнула и, поджав губы, пришпорила коня. Эскель осторожно хлопнул ладонью по крупу Василька и тот пошел следом. Ветер давно уже донес странный запах. И судя по характерному скрежету, неподалеку было гнездо накеров. А может даже не одно. Необходимо быстро разобраться с ними и нагнать травницу. А то боязно оставлять ее надолго без присмотра, да еще посреди полей.
Она оглядывалась по сторонам и бормотала себе под нос заученные еще в детстве молитвы. Страх пробирал до костей, а сердце бешено колотилось в ушах. Что там углядел ведьмак? Монстра какого или может нечисть? А если он не вернется, что ей тогда делать с двумя конями? А если его ранят, а поблизости никого не будет, чтобы доставили в ближайшее поселение для помощи? А что если… И этих «если» было бесконечное множество и рождались они в перепуганном девичьем сознании ровно до тех пор, пока позади не раздался громкий свист. Дера аж вскрикнула от испуга, чем изрядно переполошила Стебля и Василька. Кони заржали, а вороной даже попытался встать на дыбы. А когда с животными удалось совладать, она обернулась и увидела вышагивающего по пыльной дороге Эскеля, который расслабленно закинул на плечо меч и ухмыляясь шел в их сторону. От нахлынувших эмоций захотелось огреть его чем-то тяжелым по голове. Но когда стало понятно, что ведьмак цел и невредим, а в свободной руке у него болтается башка на крюке, то душа поутихла и Деру отпустило.
Добрались до деревни низушков как только начало вечереть. Ехали целый день, как и условились — останавливаясь только в случае крайней необходимости. Почечуевский Лог был небольшим поселением с низенькими хатами, плотно примыкающими друг к другу. Две улочки, что, словно реки, делили деревеньку на три части, расположились параллельно друг другу и сходились в одном месте, выходя к большаку. Фредерика вертела головой, смотря по сторонам и решительно не понимая почему именно Почечуевский Лог, если деревню назвать овальной нельзя, а горкушника здесь и близко не росло. Но подмечала большое количество вальяжно расхаживающих кур, и небольшие загоны почти у каждой хаты, с копошащимися в грязи свиньями или блеющими козами. И судя по тому, как вокруг было чисто и какие круглолицые низушки слонялись по округе — жилось обитателям Лога очень даже хорошо и сыто. И это несмотря на военное время и голод, стремительно расползающийся по Редании.
Остановились возле самой большой хаты из всех. Высотой в целых два этажа и с маленькой пасекой рядом. Вокруг нее толпился народ, выполняя нехитрую работу. Кто-то мел крыльцо, кто-то перетаскивал набитые чем-то мешки, а кто-то разливал медовуху из огромной бочки по высоким и пузатым бутылкам. Рядом, в ящике валялись молодые початки кукурузы. Видать, их приспособили вместо пробок. Эскель спрыгнул с коня и вручив поводья Дере, кивнул ей в сторону коновязи. Девушка быстро смекнула, что от нее требуется и послушно увела Василька.
— Приветствуем вас, милсдарь! — крикнул кучерявый низушек, что как раз занимался медовухой. — С чем пожаловали?
— Здравствуй, — кивнул ведьмак, поправляя края куртки и подходя чуть ближе. — Заночевать и работу, может, какую выполнить.
— Заночевать можно, но только в хлеву за корчмой. Скотину оттуда в поля увели, так что пока пустует, — он кивнул куда-то в сторону. — А работки-то для вас нет, мастер. В округе у нас тишь да гладь. Ну, разве что, если вы захотите косой вооружиться вместо мечей своих и накосить сена скотине.
— Не захочу, — ухмыльнулся Эскель. — Но я тут три гнезда накеров уничтожил. Как раз недалеко отсюда. Может кто заплатит?
— Накеров? — задумчиво почесал подбородок низушек. — Это вы у войта нашего поспрашайте. Может и даст вам крону-другую. Он в соседней хате живет как раз. Вон в той, со ставнями расписными.
— Спасибо, — кивнул ведьмак. — А поесть чего у вас найдется?
— Для вас или для коней? — сощурился низушек, хитро улыбнувшись.
— Для всех.
— Найдется, мастер. Гардения еще не бралась за стряпню, но вы как с войтом поговорите, то возвращайтесь сюда. Может и сготовит уже чего.
— Спасибо.
Дера упорно боролась с поводьями негнущимися пальцами, пытаясь обвязать ими перекладину коновязи. Но вдруг кто-то бережно перехватил их и ловко стянул узлами.
— Я договорился за ночлег, — начал Эскель.
— А искупаться получится? — с надеждой в голосе спросила она.
— В Понтаре, разве что, как до Мурривеля доберемся, — хмыкнул ведьмак и стянул с седла крюк с башкой накера. — Спать будем в хлеву.
— В хле… — девушка громко рассмеялась, — в хлеву? Ты, наверное, шутишь так, да?
— Нет, — он хмуро глянул на нее. — А ты что, думала, что я на постой в постоялых дворах живу?
Травница молча уставилась на ухмыляющееся лицо ведьмака и когда до нее наконец дошло, что никто с ней и не собирался шутки шутить, в мгновение ока насупилась.