Парни придумали для него казнь на свой манер. В течение трех дней они не заговаривали с ним и лишь отвечали на его вопросы. При этом они обходились с ним с преувеличенной вежливостью. Друг друга они разыгрывали, вышучивали, высмеивали; дружески, но довольно чувствительно дубасили, беззлобно ругали и проклинали. Но с Курчавым они были неизменно вежливы. Он все это видел и был глубоко уязвлен, на что и надеялся Рэнсом.
Однажды ночью подул холодный и влажный ветер — нортер. Уилсон, самый младший из ковбоев, уже два дня лежал в лагере в жару и лихорадке. Когда Джо поднялся спозаранку, чтобы приготовить завтрак, он увидел, что Курчавый спит сидя, прислонившись к фургонному колесу и завернувшись в одно лишь седельное одеяло, а все остальные его одеяла лежат на Уилсоне, защищая парнишку от ветра и дождя.
На третью ночь после этого случая Курчавый завернулся в одеяла и улегся спать. Тогда остальные ковбои бесшумно поднялись и приступили к приготовлениям. Рэнс увидел, как Верзила Коллинз привязывает веревку к луке седла, а остальные вытаскивают револьверы.
— Спасибо, ребята! — сказал Рэнсом. — Я ждал, что вы это сделаете, но сам просить не хотел.
С полдюжины револьверов открыли пальбу, дикие вопли огласили воздух… Верзила Коллинз несся галопом, перескакивая через Курчавого и волоча за собой седло. Это был для них всего лишь способ нежно разбудить свою жертву. Затем они в течение часа старательно изводили Курчавого шутками и насмешками, согласно кодексу ковбойских лагерей. А когда он делал попытку протестовать, его распластывали на одеяле и от души лупили кожаными штанами.
Все это означало, что Курчавый удостоился рыцарских шпор, что он прошел обряд посвящения в ковбои. Никогда больше не будут ковбои вежливы с ним. Но отныне он станет их товарищем, другом, с которым они будут скакать стремя в стремя, нога к ноге.
Когда потеха закончилась, все руки потянулись к огромному кофейнику, который Джо поставил на огонь, чтобы угостить всех на ночь чашкой яванского кофе. Рэнс наблюдал за новоиспеченным рыцарем, стараясь понять, дошло ли до него то, что сейчас с ним случилось, и достоин ли он этого. Курчавый со своей кружкой кофе, прихрамывая, проковылял к бревну и сел. Верзила Коллинз пошел следом и сел рядом с ним. Рэбб Пижон сел по другую сторону. Курчавый широко ухмыльнулся.
После этого Рэнс выдал Курчавому лошадь, седло и все необходимое снаряжение и препоручил его Рэббу, велев завершить воспитание.
Спустя три недели Рэнс прискакал с фермы в лагерь Рэбба, который в это время находился в Змеиной долине. Ковбои седлали лошадей, готовясь к выезду. Рэнс разыскал среди них Верзилу Коллинза.
— Ну как там новичок? — спросил он.
Верзила Коллинз усмехнулся.
— Протяни руку, Рэнсом Трусдэл, — сказал он, — и ты можешь дотронуться до него. Не грех будет тебе и пожать его руку, потому что парень он что надо. Лучше ковбоя во всем лагере не сыщешь.
Рэнс пристально взглянул на яснолицего, бронзовокожего ковбоя, стоявшего рядом с Коллинзом. Неужто это Курчавый? Рэнс протянул руку, и Курчавый сжал ее могучим пожатием укротителя мустангов.
— Я хочу взять тебя с собой на ферму, — сказал Рэнсом.
— Ладно, приятель, — благодушно согласился Курчавый, — только я хотел бы вернуться назад. Слышь, друг, ферма у тебя классная. По мне, так нет лучше забавы, чем гонять коров с этими молодцами. Все они симпатяги.
Прискакав на ранчо, они спешились перед домом. Рэнс попросил Курчавого подождать у двери, а сам вошел в комнату. Старый Киова читал, сидя за столом.
— Доброе утро, мистер Трусдэл, — сказал Рэнс.
Старик резко вскинул седую голову.
— Что это значит? — спросил он. — Почему ты называешь меня «мистер»?
Но, взглянув в лицо Рэнсу, он осекся, и рука его, державшая газету, слегка задрожала.
— Мальчик, — с трудом проговорил он, — как ты узнал?
— Все в порядке, — улыбаясь, сказал Рэнс. — Тиа Хуана рассказала мне, я ее заставил. Все вышло случайно, но беспокоиться вам не о чем.
— Ты был мне вместо сына, — сказал старый Киова дрожа.
— Я знаю, Тиа Хуана рассказала, что вы усыновили меня, когда я был совсем малышом, взяв у переселенцев, ехавших на Запад. И она сказала, что ваш маленький собственный сын пропал или убежал в тот самый день, когда мексиканцы — стригали овец перепились и ушли с фермы.