И вот — на таганскую сцену выходит Башлачев, со своей потертой двенадцатиструнной гитарой, с колокольчиками, которые он носил на шее и на запястье, колокольчиками, которые звенели в такт, когда он мощно бил по струнам, и из его худого, немного нескладного тела прорывался низкий грудной голос. Башлачев ошеломлял, поражал, это не было похоже ни на что, существовавшее ранее, в этом было прежде всего — чувство, ощущение, эмпатия: «Рок-н-ролл — славное язычество, я люблю время колокольчиков», «Мы выродки крыс, мы пасынки птиц, и каждый на треть — патрон», и пророческое: «А я хочу дожить, я так хочу увидеть время, когда мои песни станут не нужны».
Башлачев ощущал свою творческую связь с Высоцким — декларировал это, открыто об этом говорил. Их действительно многое роднило — оба стремились расширить свою аудиторию, выведя ее за рамки субкультуры (что любителей авторской песни, что собственно зрителей полуподпольных рок-концертов), оба стремились к профессиональному признанию, хотели записываться с полноценным музыкальным составом, в профессиональных аранжировках. И оба несвоевременно рано ушли. И если Высоцкий все же перешагнул 40-летний рубеж, то Башлачев навеки остался в роковом «клубе 27», погибнув в 27 лет.
Его смерть так же непостижима и таинственна, как и все его творчество: он выпадает из окна ленинградской квартиры, выпадает странно, невовремя, неожиданно — у него должен был вот-вот родиться ребенок, были планы по записям с группой, намечались новые концерты. Хотя многие друзья Башлачева отмечали, что последние полтора года перед гибелью он то и дело впадал в откровенно депрессивное состояние. Официальная версия смерти Башлачева — самоубийство, но явных подтверждений этому нет до сих пор…
Публичное соратничество рокеров и Высоцкого стало проявляться позднее — когда в середине 90-х был выпущен довольно спорный и в какой-то мере нелепый альбом «Странные скачки». Началась эпоха «перепевок былого», на ТВ воцарились «Старые песни о главном», яркий проект, задуманный Леонидом Парфеновым (кстати, Парфенов в юности дружил с Башлачевым, вот так неожиданно переплелась судьба героев этой книги), в котором популярные музыканты перепевали песни 50-х—60-х годов. И на фоне этой перепевки стали появляться самые разнообразные сборники кавер-версий, одним из которых стала вышеупомянутая пластинка «Странные скачки».
Имена, которые на ней собрались, да и подборка выбранных песен — были довольно любопытны. Более того, Юрий Шевчук, инициатор создания этого сборника, еще и стал фактическим продюсером записи, выпустив пластинку на созданном им лейбле DDT Records. На диске присутствовало несколько весьма занятных записей — например, Константин Кинчев полагал, что не справится с исполнением каких-либо известных песен Высоцкого, и поэтому поступил с известной долей лукавства — взял стихотворение «Я дышал синевой…» и сочинил на него мелодию. Группа «Чай-Ф» предоставила для сборника фонограмму с технической ошибкой — она звучала медленнее, чем нужно. Группа Tequillajazzz, которая очень хотела оказаться на сборнике, не смогла вспомнить слова ни одной из песен Высоцкого, кроме припева из «Большого Каретного» (и сделала одну из самых интересных в музыкальном и аранжировочном плане песен пластинки). Ну а самой виртуозной вещью стал «Жираф» в исполнении «Черного обелиска» с зубодробительной басовой партией Анатолия Крупнова.
Тем не менее Шевчук остался не удовлетворен получившимся результатом, никаких концертов в поддержку выхода сборника не состоялось (лишь «Черный обелиск» появился на телеэкране), пластинка более никогда не переиздавалась.
Но, тем не менее, и сегодня иногда нет-нет да и возникнут сильные трактовки песен Высоцкого от рок-музыкантов. Так, группа «Мельница», одна из главных отечественных фолк-групп, сделала несколько кавер-версий песен Высоцкого, на мой взгляд, чрезвычайно удачных (лучшая из которых, конечно, «Баллада о борьбе»). А на сольном альбоме их вокалистки Натальи «Хелависы» О’Шей «Люцифераза» появилась не только версия «Беды» (известной в исполнении Марины Влади), но и песни Башлачева «Как Ветра Осенние». Хелависа невероятно точно прочувствовала взаимосвязь этих двух поэтов, и вот теперь — они соседствуют на одной пластинке.