Он знал эту тактику по войне в Корее — в поведении летчика были все признаки подготовки к штурмовой атаке.
Они разбежались в разные стороны, как цыплята при виде коршуна, и снова самолет промчался над ними, но пулеметной очереди не последовало — лишь затихающий вдали рев. Еще дважды он совершал этот маневр, заставляя трепетать жесткие стебли травы под напором воздушной волны. И затем, взлетев почти вертикально вверх, он пошел на запад через горы.
Они выбрались из укрытий и, сгрудившись, долго смотрели на вершины гор. Первым очутился Виллис.
— Черт бы вас побрал! — набросился он на О'Хару. — Зачем вы заставили нас спрятаться? Этот самолет, наверное, искал нас.
— Вы так думаете? — с иронией сказал О'Хара. — Бенедетта, есть у Кордильеры «Сейбры» в военно-воздушных войсках?
— Это был истребитель, — сказала она. — Но не знаю, из какой эскадрильи.
— Я не успел разглядеть знаки, — сказал О'Хара. — Кто-нибудь их заметил?
Оказалось, что никто.
— Интересно все же, из какой они эскадрильи? — задумчиво произнес О'Хара. — Это немаловажно.
— Я говорю вам, что это были поиски, — настаивал Виллис.
— Ничего подобного, — отрезал О'Хара, — Летчик прекрасно знал, куда лететь. Он ничего не искал. Ему сообщили наше местонахождение с абсолютной точностью. В его маневрах не было никакой неопределенности. Мы ему о нас ничего не сообщали, Форестер, ясно, не сообщал, — они еще только уходят с рудника. Тогда кто?
Армстронг вынул изо рта трубку и, ткнув мундштуком в сторону реки, проговорил:
— Они. И это значит, что ничего хорошего нам ждать не следует.
О'Хару словно ударило током, и прежняя активность вернулась к нему.
— Давайте-ка побыстрее вернем это проклятое животное к жизни. Мост надо уничтожить как можно скорее. Дженни, берите арбалет, идите к реке в то место, откуда хорошо виден поворот дороги на том берегу. Если кто-то появится, стреляйте и моментально бегите сюда. Бенедетта, вы наблюдаете за мостом. Остальные занимаются требуше.
Виллис был слишком большим оптимистом, когда говорил о необходимых двух часах для ремонта требуше. Это время прошло, а машина была еще в разобранном виде и до конца работы было еще далеко. Грязной рукой он вытер пот со лба.
— Ничего, еще часок, и все будет в порядке.
Но часок не получился. Бенедетта крикнула:
— Слышу шум грузовиков!
И почти тут же внизу по реке раздались винтовочные выстрелы и еще один звук, который заставил О'Хару содрогнуться: сомневаться не приходилось: та-та-та-та бил на другом берегу реки пулемет. Он подбежал к Бенедетте и спросил, задыхаясь:
— Что ты видишь?
— Пока ничего, — ответила она. — Нет, подожди, три больших грузовика.
— Спускайся, я хочу посмотреть.
Она ловко сползла по камням, и он занял ее место.
Вверх по дороге, вздымая клубы пыли, быстро двигался большой американский грузовик, за ним — еще один и еще. В кузове первого были люди, вооруженные винтовками, человек двадцать, по крайней мере. Грузовик выглядел немного странно, и сначала О'Хара никак не мог понять, в чем дело, но потом он увидел, что бензобак был прикрыт большим стальным щитом. Враг предпринял меры предосторожности.
Грузовик остановился против моста, и люди стали выпрыгивать из кузова. Второй подъехал и стал следом за первым. В нем людей не было, если не считать двух человек в кабине. В кузове находилось что-то закрытое брезентом. В третьем грузовике опять были люди, хотя значительно меньше. С него сняли легкий станковый пулемет и утащили в укрытие. У О'Хары екнуло сердце.
Он обернулся и сказал Бенедетте:
— Дай мне арбалет и приведи всех сюда.
Но когда он снова посмотрел через реку, стрелять было не в кого — на том берегу, казалось, было пустынно, а бить по грузовикам не имело смысла.
Подошли Армстронг и Виллис, и О'Хара объяснил им ситуацию.
Виллис заметил:
— Пулемет — это, конечно, звучит скверно, но, с другой стороны, что они могут нам сделать? Ведь винтовки они уже применяли! Так что, какая разница?
— Разница такая, что они могут поливать нас очередями, как из кишки, и пользоваться арбалетами будет теперь чертовски опасно.
— Вы сказали, что второй грузовик пуст, — подключился к разговору Армстронг.
— Я этого не говорил. В нем не было людей, это да, но в кузове что-то находится… под брезентом. — Он кисло улыбнулся. — Вероятно, они раздобыли горную гаубицу или миномет. Если это действительно так, кончен бал, тушите свечи.
Армстронг рассеянно выбил трубку о камень, несмотря на то что она была пуста.
— Придется начинать переговоры, — сказал он неожиданно. — Насколько я знаю, во время всякой осады рано или поздно начинаются переговоры.
— Ради Бога, говорите дело! — взмолился О'Хара. — О каких переговорах может идти речь? Что мы им можем предложить? Эти ребята — хозяева положения, и они это прекрасно понимают. С чего бы это им вступать с нами в переговоры? И если уж на то пошло, зачем они нам? Они наобещают нам с три короба, а потом все равно ничего не выполнят, это ясно. Какой же в этом толк?
— Почему? У нас есть, что предложить, — спокойно возразил ему Армстронг. — У нас есть Агиляр. Они хотят его получить, вот его мы и предложим. — Он поднял обе руки вверх, отвергая раздавшиеся сразу же бурные протесты. — Что они могут дать нам? Наши жизни, конечно. Да, мы знаем, чего стоят их обещания, но это не имеет значения. Разумеется, мы им не отдадим Агиляра, но при некотором везении мы договоримся о перемирии и получим несколько лишних часов. Кто знает, может, именно эти часы и сыграют свою роль впоследствии.
О'Хара подумал и обратился к Виллису:
— Что вы на это скажете?
Виллис пожал плечами:
— Вообще-то мы ничего не теряем. Наоборот, приобретем время. Ведь мы же пока все делали для того, чтобы выиграть время.
— Можно починить требуше, — задумчиво произнес О'Хара. — Из-за одного этого стоит попробовать. Хорошо, давайте.
— Подождите, — сказал Армстронг. — Что там сейчас происходит, на том берегу?
О'Хара поглядел.
— Да ничего пока, все тихо.
— Я думаю, что надо подождать, пока они чего-нибудь не предпримут, — посоветовал Армстронг. — Я полагаю, что сейчас у них идет совещание — новых со старыми. Есть смысл им не мешать. Любое выигранное нами время — наше преимущество. Так что подождем.
Бенедетта, стоявшая все время молча, сказала:
— Дженни почему-то не вернулась.
О'Хара резко повернулся:
— В самом деле…
Виллис обеспокоенно выпалил:
— Может, ее ранили? Этот пулемет… — Его голос прервался.
— Я пойду посмотрю, — сказала Бенедетта.
— Нет, — резко возразил О'Хара. — Пойду я. Может, ее придется нести — тебе с этим не справиться. Ты лучше будь здесь на посту, а остальные смогут заняться требуше.
Он сорвался с места и побежал в сторону моста, быстро пересек открытое пространство дороги и скрылся в камнях по другую ее сторону. Он хорошо представлял себе, какое место могла выбрать мисс Понски, и уверенно шел прямо туда. Чертыхаясь про себя, он думал о том, что если мисс Понски убита, он никогда не простит себе этого.
Весь путь занял у него двадцать минут, — великолепно, если считать, что идти по каменистой местности было трудно. Но, когда он подошел к месту, там никого не было. Три болванки стояли вертикально воткнутые в землю, а рядом в каменной выемке блестела небольшая лужа крови.
Он наклонился и увидел еще одно кровавое пятно, затем еще одно. Следуя по этому кровавому следу, он прошел около ста ярдов и тогда услышал слабый стон и увидел мисс Понски, лежавшую в тени большого камня. Рука ее сжимала правое плечо. Он опустился на одно колено рядом с ней и поднял ее голову.
— Куда вас ранило, Дженни? В плечо?
Ее глаза раскрылись, и она еле заметно кивнула.
— Еще?
Она покачала головой и прошептала:
— О Тим, извините, я потеряла арбалет.
— Ничего, ничего, — говорил он, разрывая блузку на ее плече и стараясь не делать резких движений. Рана обнажилась, и он вздохнул с облегчением — пуля прошла навылет, по-видимому, не задев кости. Но Дженни потеряла много крови, испытала болевой шок и сильно ослабла.