А еще был отчет Марка о его вахте той ночью на яхте Смита. Его отчет, казалось, подтверждал ажиотаж, охвативший Дэвиса и его коллег со вчерашнего обеда. В подписи Марка — он мог выписывать рецепты для врачей, настолько это было плохо — это было кратко и по делу.
Ник, что-то не так. Вчера Дэвис и его друзья были напряжены. Они увеличили темпы разговора. Парни приходят каждые тридцать минут. Достаточно времени между звонками, чтобы убедиться, что одна смена не натыкается на другую. У каждой группы, которая уезжает, есть воспоминание о визите - один или два дипломатических портфеля. Все так же. Прилагается список людей, которых я узнал, и их группировка. Поверь, я знаю, как охотиться. Попробую сегодня вечером. Не пытайся остановить меня. Пожалуйста.
Марк.
Это, пожалуйста, сказал больше, чем тысяча слов. Это был способ Марка попросить дать ему шанс вернуться к действию. И он воспользовался нашей дружбой. Марк никогда бы этого не сделал, если бы это не значило для него больше, чем сама жизнь, победить Дэвиса и его приятелей . Я пытался связаться с ним в его офисе, но он не собирался давать мне шанс остановить его до того, как он поднимется на борт яхты, чтобы установить микрофон. « Мистер Дауни оставил сообщение, что будет недоступен в течение нескольких часов, мистер Картер», — сказал мне оператор, когда я ему позвонил.
— Он сказал, что доложит?
— Он этого не говорил, сэр, но это нормально. Так что я предполагаю, что он будет регулярно связываться со мной». Оператор знал Марка не так хорошо, как я. Я был уверен, что он ради удобства забудет зарегистрироваться в штаб-квартире, но на случай, если он позвонит, я оставил ему сообщение, чтобы он немедленно связался со мной. Я сказал оператору, что буду держать его в курсе моего местонахождения, как только покину отель.
Затем я зачитал список вещей, которые мне были нужны для моего собственного исследования в тот вечер, и попросил агента доставить их в мою комнату. Когда я повесил трубку, настало время обеденного собрания Дэвиса, поэтому я подошел к своему креслу, откуда открывался прекрасный вид на столик Дэвиса во внутреннем дворике.
Наблюдая четверых обедающих мужчин, я представил планировку верхнего этажа отеля. Старый друг Хоука устроил нам план квартиры Дэвиса. Там было три спальни плюс комната для прислуги, которую, как сказала мне Лили, Вендт использовал как кабинет. Для нее были приготовлены письменный стол и пишущая машинка, а также картотечный шкаф, который везде путешествовал с канадцем. И я хотел это увидеть. Я должен был придумать способ попасть в номер так, чтобы Дэвис не заметил, что кто-то вломился. Я был уверен, что Лили меня не впустит — Вендт взял за правило никогда не приводить гостей в апартаменты, поскольку мистер Дэвис был очень обидчив, когда дело касалось незнакомцев в его комнатах.
Я не рискнул бы проскользнуть внутрь, если бы она была там, и единственный раз, когда ее не было в номере, она подходила ко мне. Единственным решением, казалось, было вывести ее из обращения той ночью и действовать, когда у Дэвиса и остальных были вечерние встречи на яхте Смита. Я не мог проникнуть через парадную дверь. Дэвис установил сложную систему сигнализации, которая сигнализировала службе безопасности каждый раз, когда дверь открывалась. Если он или кто-то из его сотрудников не вызывал охрану в течение минуты после открытия двери, комнаты должны были быть немедленно проверены.
В люксе было три террасы, окруженные балюстрадами, и лучшим шансом, казалось, была одна из стеклянных дверей внутреннего дворика. Но когда я взглянул на гладкие лимонно-желтые стены отеля на крутую, выкрашенную в белый цвет крышу, я понял, что мои шансы попасть на одну из этих террас не очень велики. Потом я увидел узкий выступ, белый, как и вся лепнина отеля, который частично опоясывал здание. Я проследил за ним глазами и увидел, что он продолжает путь под террасой дома на крыше с другой стороны отеля. Если бы я смог выбраться туда, возможно, я бы смог добраться до штаб-квартиры Дэвиса.
Все, что мне нужно было сделать, это убрать Лили с дороги, проникнуть в другой номер, а затем рискнуть своей жизнью на уступе около восемнадцати дюймов шириной и около тридцати футов высотой.