— Подожди! — прошептал Магеллан, но тоже прицелился и выстрелил.
— Это — наша работа, — крикнул индеец, продолжая палить по маленькому американцу с гребня дюны, на которую вскарабкался. Американец теперь бежал зигзагами, бросаясь то вправо, то влево. Бандиты, стоя на песчаной насыпи, выпускали очередь за очередью, но никак не могли попасть в цель.
— Проклятый янки, сволочь, — Магеллан соскользнул с песчаной дюны, выбросил пустой магазин и вставил новый. — Дерьмо собачье!
Зунига шел метра на четыре впереди, с трудом пробираясь сквозь сухой мелкий песок, и вскоре достиг кромки воды, где песок был мокрый и упругий. Тут он сбросил башмаки и помчался за убегающим американцем.
— Стреляй! — кричал Магеллан, забыв о деньгах. Они обязаны выполнить задание шефа. — Не дай ему уйти!
Американец бежал из последних сил, индеец уже наступал ему на пятки. Но вдруг он метнулся в сторону и прыгнул в накатывавшие на берег волны.
— Гринго! — услышал Зунига у себя за спиной, не зная, кого на этот раз имел в виду Магеллан.
Оказавшись по бедра в воде, на что не потребовалось много времени, Сэл оттолкнулся ногами и нырнул. Последнее, что они видели, был мелькнувший над водой белый зад американца. После этого он больше ничем себя не. обнаруживал.
— О-о-х! — застонал индеец, словно нокаутированный боксер, и принялся наугад палить из пистолета. Шагнув навстречу набегавшей волне, он выпустил в воду еще одну очередь, длившуюся целых четыре секунды.
— Сволочь! Дерьмо! — Теперь Магеллан стоял в воде рядом с Зунигой, решетя пулями волны. — Гринго. Дерьмо!
Зунига перезарядил пистолет и выпустил еще одну длинную очередь, еще и еще, пока не израсходовал последний патрон.
— Проклятый янки! — Магеллан не переставал стрелять. — Он ушел! Ушел!
Зунига опустил пистолет и устремил взгляд на простиравшийся перед ним океан. Не настигни американца пуля, он так или иначе проявил бы себя. Зунига был вне себя от досады. Ничего подобного с ним прежде никогда не случалось. Он безупречно выполнял все задания и очень дорожил своей репутацией. И вот на тебе, вдруг осечка!
— Нет, не мог он уйти.
— Не Мог? — орал Магеллан. — Тогда где же он, этот ублюдок? Где его вонючий труп? — Он в сердцах ударил ногой по воде, вздымая каскад брызг. — Где?
Зунига задумчиво смотрел, как разбиваются о берег волны.
— Иисус Христос, — шептал Магеллан, пиная ногами волны. — Что, черт возьми, мы скажем хозяину в Мехико?
Зунига продолжал смотреть на безбрежное водное пространство.
— Скажем правду. — Он повернулся и в упор взглянул на Магеллана. — Скажем, что задание выполнено.
Магеллан вплотную подошел к Зуниге.
— Ты можешь с уверенностью сказать, что мы убили его? Я, например, не могу.
— При такой массированной стрельбе он не мог уцелеть. В противном случае мы непременно обнаружили бы его! Если бы даже он поплыл в Китай. Но его нигде и в помине нет. Знаешь почему? Потому что его задница с девятимиллиметровыми пулями бороздит теперь дно океана.
Магеллан, не ответив ни слова, окинул взглядом до самого горизонта океанский простор и повернулся к индейцу.
А тот между тем продолжал:
— Мы скажем хозяину, что убили его, а тело бросили в воду, потому что это чистая правда. — И, сурово взглянув на Магеллана, добавил: — К тому же это дерьмо знаем мы только двое.
Магеллан отвернулся и медленно, как бы с укоризной, покачивая головой, бормотал себе под нос:
— Вонючее дерьмо гринго!
Зунига наконец зашагал к берегу и, воспользовавшись тем, что оказался спиной к Магеллану, переложил свой MAC-10 в левую руку, а правой вытащил заткнутый за пояс «люгер». Затем крикнул через плечо:
— Мы скажем, что он мертв и покоится на дне океана.
Держа «люгер» на весу, он попытался прикинуть, заряжен пистолет или не заряжен. Впрочем, с какой стати стал бы американец носить при себе незаряженный пистолет? Наверняка заряжен.
— Скажем боссу, что парень оказал ожесточенное сопротивление, но в, конце концов мы убили его. — Он повертел «люгер» в руках, нашел нужную кнопку и, нажав на нее, снял пистолет с предохранителя. — Да, убили, но лишь после того, как он прикончил одного из нас.
— Что? — закричал Магеллан.
И тогда Зунига повернулся к нему, прицелился и выстрелил.
Пуля угодила Магеллану в шею, и он рухнул на колени, будто топором ему отсекли обе ноги. Вторым выстрелом Зунига снес бывшему напарнику полчерепа, и тот, бездыханный, упал в воду. Прибрежная волна окрасилась кровью. Зунига медленно приблизился к мертвому Магеллану.
— Негодяй, — тихо промолвил он. — Ты получил свое, никчемный бандит. — Так можно было покончить и с тем типом. — Ярость индейца от того, что они дали маху с американцем, чуть поутихла, когда он бросил взгляд на мертвого Магеллана. Дело сделано. — Вонючий кусок дерьма, — бормотал он себе под нос. — Я всем расскажу, что тебя пришил маленький американский слабак. — Он наклонился, вытащил из-под трупа автоматический пистолет и вышел из воды. — Я выложу «люгер» перед шефом в Мехико, и пусть делает с ним, что хочет. — Ступив на мягкий песок, Зунига еще раз оглядел океан до самого горизонта. Тишину нарушал лишь монотонный шелест волн да приглушенный лай тюленей на островках-скалах вдали от берега. «Лучше бы тебе умереть, американец», — думал он, карабкаясь вверх, к шоссе.
До захода солнца Яни не волновалась. Постоялец всегда возвращался засветло на своем роскошном «джипе». Может, случилась авария? Он напился и уснул за рулем? Или на него напали? Не зря он всегда носит при себе пистолет.
Сразу после захода солнца Яни пошла к шоссе и стояла там, глядя на север, — в ту сторону, куда он уехал. Мимо промчалась машина, сидевший в ней грязно обругал Яни, и она медленно побрела к Дог-Бич. Она почти бессознательно взывала к Деве Марии: «Будь милостива, пресвятая Дева Мария, сохрани и помилуй его! — И также непроизвольно Яни осенила себя крестным знамением. — Сделай так, чтобы он остался жив, прошу тебя, помоги ему вернуться». Она часто мечтала о том, как этот человек увезет ее с дочками на север, в Лос-Эстадос-Унидос. В последнее время эта мечта ей казалась осуществимой, и она в молитвах просила Деву Марию помочь ей. Она даже стала носить с собой четки и каждую свободную минуту молилась, снова и снова воображая, как американец увозит ее с дочками в своем великолепном красном «джипе» и представит таможенному контролю как членов его американской семьи. Ничего ей больше не нужно, только попасть в Америку, а там уж она разберется. Ее старшая сестра Роза, единственная родная душа во всем мире, служит горничной в большом отеле в Денвере. Она писала, как там красиво. Только бы очутиться по ту сторону границы. Может быть, ей удастся сэкономить побольше из его денег, тогда она сможет купить билеты на автобус до Денвера и вместе с детьми поселиться у Розы. Роза устроит ее на работу в отель, а дочки, когда вырастут, станут американками. У девочек светлые волосы, и никому в голову не придет, что они приехали с Дог-Бич. Но если он не вернется, мечтам ее не суждено сбыться. А она-то думала, что этот американец был послан ей самим Богом. Когда он поселился у них, дела пошли лучше. Они стали прилично питаться, и ее дочки, как говорится, пошли в рост. Она даже смогла купить им кое-что из одежды. А главное — появилась надежда. Теперь, если он исчезнет, исчезнет и надежда.
«Почему он так много пил? Мать Мария! Почему ты не прислала другого, кто не пил бы так много и не нюхал бы кокаин?»
Яни убрала приготовленную для него еду и скормила курам, лишь когда лепешки превратились в сухари. Она не укладывала девочек спать, пока они не стали валиться с ног, все еще лелея надежду на его возвращение.
«Что это? Кокаин? Задумай он уехать, непременно прихватил бы с собой. Ведь он так дорого стоит». Она искала любую зацепку, только бы не утратить надежды.
Уложив дочек на узенький короткий матрасик под столом, она снова пошла к шоссе и, стоя в кромешной тьме, смотрела на проносившиеся мимо машины. Было душно и жарко, но ее бил озноб от сковавшего сердца холода.