Сэл напевал последнюю написанную им песню, гордо шагая по Эспланаде, он улыбался девушкам, самоуверенно кивал приятелям. Жизнь была прекрасна.
Естественно, Руфь Валлачински больше не появлялась. Через неделю он позвонил в справочное бюро Манхэттена узнать номер ее телефона. Ему сказали, что у них есть номера сотни женщин по фамилии Валлачински, из которых некоторые даже Р. Валлачински, но нет ни одной по имени Руфь.
Сэл подождал еще неделю. И запаниковал. Снова позвонил в справочную Манхэттена и после милой беседы убедил оператора дать ему телефоны всех Р. Валлачински. «Это, конечно, не по правилам, ну ладно, чего уж...» — сказала телефонистка с бруклинским носовым говором.
Ни одна из Р. Валлачински не была Руфью. Никто даже о такой не слышал, хотя некто Роджер Дж., судя по всему, гомосексуалист, вспомнил, что у него была тетя Руфь. Но она умерла в семьдесят первом, может, в семьдесят втором. Только фамилию носила Сильверу, по мужу Оззи Сильверу, и уехала жить в Кливленд. Ой, Боже, жить? Ведь она же умерла, правда? Умерла в Кливленде. А вас как зовут? Я не расслышал. Вы не приедете в наш город? Я так много слышал о Нью-Орлеане.
К началу третьей недели Сэл был уже в бешенстве. В справочном бюро Манхэттена устали от его звонков.
Сходите в вашу центральную библиотеку, посоветовал заведующий. У них есть телефонная книга Манхэттена. Она есть в каждой центральной библиотеке.
Почти через месяц после того, как Сэл дозвонился или пытался дозвониться до каждого с фамилией Валлачински во всех пяти районах Нью-Йорка, он вынужден был признать, что остался ни с чем. К тому же наговорил с отцовского телефона на двести тысяч, и телефонная компания отключила его телефон. С тех пор Джо Д'Аморе числился в телефонных справочниках вместе с одной из своих сестер.
От Руфи не было ни слуху ни духу. Сэл наконец понял, что его провели и что нет никакой Руфи Валлачински, а если и есть, то живет она не в Нью-Йорке. Все разговоры с женщиной, называвшей себя Руфью Валлачински, о славе и успехе, сексе и известности, музыке и деньгах были сплошной болтовней, настоящей дешевкой. Сэл, конечно, был вне себя. Разочарование, как комариный рой, застило ему глаза. Придется забыть о своих мечтах. По крайней мере, на время. Сэл испытывал не только разочарование, но и удивление. Значит, есть в нем что-то, что толкает женщину на подобную ложь. И значит, его можно надуть. «Вот здесь, милый, лизни меня».
Сэл чувствовал себя обворованным и в то же время ощущал нечто похожее на гордость. Оказывается, у него есть что красть. И Сэла не покидала уверенность, что у него будет еще не одна Руфь. Их будет много. Очень много. Фактически он ничего не потерял, кроме своей детской наивности и еще покровительства Санто Пекораро. Но Санто за все эти годы ничего особенного не сделал для его карьеры. Кроме того, они остались друзьями. Сэл в этом не сомневался. И он был прав. Санто — верный друг и ни разу не напоминал Сэлу о Руфи Валлачински. Так же, как о Сэнди Тернер, Билли Уортингтон, Алексисе Константин, Ванде Максуэлл, в общем, ни об одной из целого списка стареющих женщин, к которым, как все считали, влекло Сэла. Элегантно одетые, с кристальным взглядом и плотно сжатыми губами, женщины, все как одна, помогали Сэлу достичь заслуженной славы.
Сэл гордо знакомил их с Санто, а тот еле заметно улыбался и смотрел сквозь них, словно не видел, словно это были призраки.
И конечно, очень скоро они все исчезли.
— Что будешь пить? — Кэт принесла две глубокие тарелки, наполненные каватони с томатным соусом и ароматными фрикадельками. В одной лежал толстый ломоть итальянского сыра, прямо на плоской, старенькой терке. По комнате распространился сильный аромат свежего сыра и острого соуса. Кэт поставила тарелку с сыром на стол перед мужем и повернулась к Сэлу.
— Ты что будешь есть? Сядь, ради Бога. — Она кивнула на потертые кожаные кресла. — Я принесу выпить. Что бы ты хотел?
— Кэт, ради Бога, я не голоден.
— Расскажи это еще кому-нибудь, Д'Аморе. — Свободной рукой она толкнула его в кресло. — Может быть, тебе не нравится, как я готовлю? Не нравится? — Она сверкнула глазами, уверенная, что это не так, и Сэл это знал. Как обычно бывает при подобных женитьбах, Кэти очень быстро в совершенстве постигла искусство итальянской кухни. Все женщины семьи Пекораро вынуждены были это признать.
— На, держи, Д'Аморе. — Она протянула ему тарелку и, не возьми он ее, наверняка поставила бы тарелку ему на колени. — Ну, что будешь пить?
Сэл поднял на нее глаза:
— Хорошо бы яду. У тебя нет?
Глаза у Кэти слегка округлились, и она взглянула на Санто. Потом перевела взгляд на Сэла и тихо спросила:
— У тебя неприятности, Д'Аморе? Может, тяпнешь виски? — Она ласково провела рукой по его еще влажным волосам. Совсем как Ванда.
Сэл несколько раз переспал с Кэт, давно, еще до того, как она встретила Санто, когда она «гуляла сама по себе». В то время это для них ничего не значило, но с годами как-то сроднило их. Санто, разумеется, ничего не знал.
— "Джек Дэниелз"?
Сэл кивнул:
— Отлично, Кэт, спасибо.
Она пошла к двери, провожаемая взглядами обоих мужчин. Года не лишили Кэт Балу грациозности, как это обычно случается с бывшими стриптизершами, которые быстро стареют и полнеют. Даже беременность и роды не испортили ее гибкой фигуры, стройных ног, упругой груди.
Когда Кэти вышла, Санто отложил сигару и принялся тереть сыр.
— Что скажешь? — Санто грустно, по-отечески посмотрел на Сэла.
— Санто, послушай!
Санто покачал головой, стряхивая тертый сыр с пальцев в тарелку с каватони.
— Зачем? Ведь ты меня не слушаешь. Никогда. На, держи. — Он протянул терку и ломоть сыра Сэлу. Сэл поставил тарелку на стол.
— Эй, — сказал Санто, взяв вилку. — Ешь давай. Мне плевать, что там у тебя.
«Боже мой», — Сэл взглянул на свои часы: было 7.08.
— Ты что, на самолет опаздываешь? — спросил Санто.
«Это идея, — подумал Сэл, — может быть, мне выйти отсюда, доехать на такси до аэропорта, сесть в самолет и смотаться ко всем чертям. Но куда? И чем заплатить за билет? Вандиными ста тридцатью двумя долларами? Боже мой!»
Санто уже вовсю работал челюстями, поглощая свое каватони. Вдруг он заметил, что ест в одиночку.
— Ешь, ради Бога!
— Санто!
«Поесть — это такая радость, а тут всякие проблемы», — думал Санто.
— Не волнуйся, — стал он успокаивать Сэла, — мы что-нибудь придумаем. Спасем твою шкуру.
— Ты не понимаешь, Санто.
— А что тут понимать? — Санто продолжал жевать, но с лица постепенно исчезала веселость. — Ты проигрался в очередной раз. — Он указал вилкой на своего младшего друга. — А ведь я тебе сто раз говорил.
Кэти принесла стакан виски и банку пепси-колы, посмотрела на нетронутую еду Сэла и дала ему стакан прямо в руки. Пепси-колу поставила перед ним на стол.