Филипп не шевельнулся, и если с улицы за ним кто-то наблюдал, то наверняка решил бы, что он просто подошел к окну глотнуть свежего воздуха.
— Откуда вы знаете? — шепотом потребовал Филипп ответа. — Я сделал вид, что заодно с ними… Они приняли меня в свою шайку. Прошлой ночью. Я знаю их план до мельчайших подробностей. Всеми руководит этот англичанин…
— Беддоуз?
— Да, мсье. Он прячется на чердаке хижины «Сино». Предводители собираются там сегодня ночью. Если его превосходительство прикажет окружить этот дом в половине двенадцатого, он поймает всех сразу.
— Вы хотите, чтобы я все это передал его превосходительству?
— Да, конечно. С ними собирались отправиться почти пятьдесят человек. Все они — холосты, кроме одного.
— Я все передам губернатору. В течение часа меня не хватятся.
Филипп отошел от окна, задернув занавески, приблизился к Фелисите.
— Ты слышала?
— Кое-что. Филипп, неужели это правда?
— Не сомневаюсь. Панлете — честный малый. Какой смысл ему что-либо сочинять?
— Но здесь живут такие добрые и терпеливые люди. Я не верю, что пятьдесят человек из Нового Орлеана решили стать пиратами.
— Я должен связаться с губернатором, и тогда мы узнаем, что тут правда, а что — ложь.
Они грустно улыбнулась друг другу.
— Дорогая жена, — Филипп крепко обнял Фелисите и страстно ее поцеловал. — Кто кроме меня мог оказаться в подобном дурацком положении в день свадьбы? Я сейчас же отправляюсь к губернатору, и, не теряя ни минуты, сразу же возвращаюсь к тебе.
— Да, Филипп, ты должен идти, но возвращайся побыстрее!
Он задул свечу и осторожно раздвинул занавески, подождал немного, и Фелисите даже не уловила, когда он выбрался наружу. Она снова зажгла свечу. Филиппа в комнате не было. В голове у нее теснились разные мысли. Неужели Филиппу сейчас грозит опасность? Может ли он вернуться вовремя?
Девушка сильно волновалась, но ничего никому не могла сказать, даже мадам Жуве. Никто не должен был знать, что муж оставил ее одну.
Фелисите глубоко вздохнула и поднялась на ноги. Ей надо быстро лечь в постель! Просто ей вспомнились слова мсье Гадо из Монреаля: «Мадемуазель, никогда не пренебрегайте старыми пословицами и приметами»?
Девушка начала спешно раздеваться. Она сложила одежду и залегла в постель, как когда-то это сделала испуганная мадам Гадо.
«По крайней мере, из этого случая можно извлечь пользу, — радостно подумала Фелисите. — Если бы Филипп остался, он настоял бы на том, чтобы улечься первым. А сейчас это сделала я, и у моего Филиппа впереди многие годы жизни!»
При мысли, что с ним что-нибудь случится, Фелисите вздрогнула.
«Без него мне не жить! А может, старик-менестрель — это перст судьбы?» Девушка собралась было погасить свечу, но потом передумала. Филиппу и так сложно будет найти окно в темноте. Она раскинулась на подушках и попытаюсь представить их безмятежное счастье с любимым. Она начала улыбаться. А ведь было время, когда она сомневалась, что привлечет хотя бы внимание Филиппа. Как же она страдала!
— Теперь он мой! — громко воскликнула Фелисите. — О, святая Мария, благодарю тебя за то, что ты подарила мне любимого мужчину!
Неизвестно, сколько уже прошло времени, но девушка вдруг заволновалась. Что делать, если Филипп не вернется вовремя? Шаги во дворе ее не беспокоили, а вот стук в дверь…
— Кто там? — вздрогнула Фелисите, когда он наконец раздался.
— Кто еще кроме нас? — удивилась за дверью мадам Жуве. — Открывайте, пора. Мы уже собрались; принесли с собой вино и заготовили тосты. Ну же, открывайте.
Фелисите охватила паника. Нет, собравшихся впустить нельзя. Если они поймут, что Филиппа здесь нет, то наверняка найдутся такие, кто, заподозрив неладное, предупредит их врагов. В результате «Сито» опустеет прежде, чем его окружат правительственные войска.
В дверь постучали громче и нетерпеливее.
— Впустите. Сколько можно ждать?!
— Не сейчас… прошу вас, — отозвалась невеста. — Возвращайтесь… минут через десять… а лучше через пятнадцать…
Последовала долгая пауза, и мадам Жуве произнесла:
— Хорошо, даем вам еще пятнадцать минут!
— Боже, что они обо мне подумают! — расстроилась Фе-лисите. — Господи, какой срам! Но больше я ничего придумать не смогла. — Девушка в отчаянии прикусила губу. — Филипп! Прошу тебя, возвращайся скорее!
И тут за окном послышались осторожные шаги. Фелисите вмиг задула свечку.
— Как я рад, что ты задула свечку, — выдохнул Филипп. — Во дворе полно людей, я не мог двинуться с места, пока в окне горел свет. Женушка дорогая, ты очень предусмотрительна!
Вот он уже в комнате, поянулся к ней… Она протянула руки к нему навстречу.
— Мы потеряли самый важный час в нашей жизни! — сокрушенно вздохнул Филипп. — Но… губернатор получил не менее важное известие. Жюль не соврал — англичанин в течение нескольких дней и впрямь занимал хижину. Жан-Батист сейчас разрабатывает план его захвата.
Фелисите, обняв мужа, вдруг ощутила, что он весь мокрый.
— Что с тобой? — заволновалась девушка. — Ты ранен?!
— Нет, я решил не показываться на улицах города и пробирался по пустоши. Я только и делал, что тонул и выбирался из болота. Промок до костей!
Фелисите зажгла свечу.
— Боже! Но где же спрятать твою одежду? Придется засунуть ее под кровать. Дорогой Филипп, поторапливайся. Сюда скоро придут!
— Значит, я возвратился вовремя? Фелисите покачала головой.
— Нет, гости уже стучали в комнату четверть часа назад, но я их не пустила. Теперь они наверняка будут отпускать сальные шуточки и делать неприличные намеки, что мы им скажем?
Губернатор в течение нескольких часов допрашивал заговорщиков, захваченных в «Сите». Они мало что сообщили, за исключением того, что их не устраивает существующее положение дел в городе и страшит будущее. Что ж, он прекрасно понимал этих людей, но пиратство считалось гнусным преступлением, и оправдания ему не было.
Де Бьенвилль послал наконец за англичанином, и того привели из камеры.
— Мне известно, что вас зовут не Джек Беддоуз, — заявил губернатор, с трудом подавляя зевоту. — Мелвин или Аду отнюдь не ваши имена.
— Ваше превосходительство прекрасно информированы, — ответил пленник.
— У меня есть еще кое-какие сведения, — губернатор начал быстро перебирать лежавшие перед ним бумаги. — Ваше имя капитан Седрик Гудчайлд, я не ошибся?
Мятежник кивнул.
— Это действительно, так, ваше высочество. Я служил на флоте Его Величества, пока не получил специальное задание. Мне очень неприятно об этом вспоминать, поскольку из-за него я не смог сражаться вместе с герцогом Мальборо.
— Несомненно, ваше специальное задание было связано с делами колоний?
Капитан Гудчайлд снова кивнул.
— Да, ваше превосходительство. У меня есть способности к языкам и, кроме того, я умею перевоплощаться…
Его тон и манеры немало поразила бы сейчас тех, кто виде его только в роли сбежавшего пирата. Капитан Гудчайлд даже не пытался скрывать, что хорошо образован и рожден в богатстве.
— Не угостите ли меня нюхательным табачком? — обратился он к губернатору.
Де Бьенвилль протянул ему табакерку, полученную в подарок от старого короля. Прелестная вещичка синей эмали с розовыми бриллиантами в филигранной оправе!
— Я не мог себе этого позволить в течение двух лет. Благодарю вас за доброту, ваше превосходительство, — капитан Гудчайлд от души наслаждался табаком.
Де Бьенвилль продолжал:
— Видимо, я должен поверить, что вы не плавали вместе с Ситцевым Джеком?
— Да, ваше превосходительство. Я придумал эту историю во время моей первой беседы с начальником полиции Нового 'Орлеана. Позже он погиб при самых неблагоприятных обстоятельствах. Но… — англичанин кивнул и усмехнулся, — я видел, как всех их повесили в Кингстоне.