Выбрать главу

Грубо вырубленные балки потолка из красной сосны были присланы из первого склада ле Мойнов в Монреале. В углу стоял комод из черного ореха с шестнадцатью небольшими стеклянными панелями, причем ни одна из них не треснула — предмет гордости всех членов семьи. На стене на серебряном шнуре висела сабля с серебряным эфесом, принадлежавшая старому господину Шарлю.

И рядом с саблей висела шляпа старика. Она была изготовлена из шкуры, правда, полностью потеряла форму. В этом не было ничего удивительного, потому что шляпа мокла в ледяной воде, и ее окуривал дым индейских костров. Ее потрепали ветра и бури. Старшие братья, глядя на старую шляпу, представляли себе лицо отца, а младшие его не помнили, поскольку дети появились на свет почти перед самой его смертью, что случилось двенадцать лет назад. Им даже казалось, что шляпа влияла на принятие решений во время совещаний, происходящих в этой комнате: она вроде как кивала, когда была согласна с их решением, или отрицательно покачивалась в моменты несогласия. Младшие сыновья со временем начали считать шляпу чем-то вроде семейного оракула.

Жан-Батист вошел в комнату, господин Шарль взглянул на него так, будто ему требовалась поддержка потрепанной шляпы старого господина Шарля.

— Жан-Батист, — сказал старший брат, — я думал о тебе и пришел к решению, о котором, надеюсь, пожалею.

Младший брат подумал про себя: «Он мне позволит отправиться с Пьером».

Шарль все уже решил, но не спешил об этом сказать Жан-Батисту. Он провел пальцем по горбинке носа и нахмурился.

— Я собираюсь позволить тебе отправиться вместе с Пьером, — наконец сказал он. — Тебе известно, что я был против этого. Но, Жан-Батист, ты уже становишься взрослым, и тебе хочется проявить свою смелость. Мой мальчик, пришло время доказать свои способности. — Он коснулся рукой плеча брата. — Сдаюсь, потому что не хочу тебя видеть несчастным, Жан-Батист.

Юноше показалось, что жаркие лучи солнца, освещающие их через восточное окно, залили все вокруг. Ему дают шанс! Он схватил руку брата и начал ее энергично трясти.

— Спасибо, Шарль! Я этого не забуду. Ты — самый лучший из братьев!

Шарль внимательно посмотрел на улыбающееся лицо младшего брата.

— Ты должен мне кое-что обещать. Не смей зря рисковать. Я хочу быть уверен, что ты зря не пожертвуешь жизнью, как это сделали Луи в битве при заливе, а Франсуа — в Репентини. Нашим чудесным парням не стоило расставаться с жизнью, подобным образом доказывая храбрость. Они считали, что смерть им не страшна, но тебе не стоит с ней играть, как это делали они. Ты — член семейства ле Мойн. Ни один из сынов Старого Господина Шарля не может оказаться трусом.

Жан-Батист поколебался, прежде чем ответить брату:

— Я никогда не стану прятаться от опасности и уклоняться от выполнения долга. Я могу обещать, что не буду делать глупости…, как это сделали Луи и Франсуа…

Шарль быстро промолвил:

— Я прошу у тебя только этого. Повинуйся приказам, но не лезь зря в самое пекло и не стой под огнем. Умереть — всегда почетно, но побеждают выжившие солдаты и офицеры. — Он энергично покачал головой. — Мой мальчик, я тебя очень люблю! И всегда относился к тебе как к сыну. Я не хочу тебя потерять!

— Шарль, я обязательно выполню свое обещание.

— Ты не должен об этом забывать, — продолжил старший брат, — ты мне понадобишься в мирной жизни, это будет очень важная работа, Жан-Батист. Из младших братьев ты единственный сможешь с ней справиться. У тебя есть задатки великого человека, и тебе не следует их зарывать в землю. Я уже говорил тебе об этом, но сейчас хочу повторить все до того, как ты отправишься с Пьером. Перед тобой грядет блестящее будущее. Кто знает, возможно, ты когда-нибудь станешь губернатором Новой Франции!

— Если кто-то из нас будет губернатором, так это ты, Шарль!

Шарль покачала головой.

— В Версале не так скоро меняют свои решения. Король не желает давать высокие посты людям канадского происхождения. Конечно, политика со временем изменится, но это наверняка случится в твое, а не в мое время. — Он откинулся назад в кресле. — Мой мальчик, я хочу поговорить с тобой еще кое о чем. Ты мне дал обещание по поводу этой девушки, и я уверен, что ты его выполнишь. Никогда не забывай, что тебе предстоит заключить подходящий брак, и ты породнишься с одним из славных семейств Франции. Это вполне возможно! Имя ле Мойн становится весьма известным. А твоя жена должна принести тебе богатство и связи.

— Шарль, я никогда не женюсь, — сказал он и твердо кивнул головой, — мы можем заключить между нами сделку… никогда больше не возвращаться к этой теме. Сейчас я могу думать только о предстоящих сражениях.

Из-за жары старик Киркинхед не начал работу, как обычно, в ранний час. Он завтракал в том же грязном халате и в шапочке из бархата. Филипп тоже еще не начал работу, потому что надо было помочь Селесте по хозяйству. Он уже принес воду из колодца и дрова на растопку. Доносился его голос, — он ругал козу и требовал, чтобы она отправлялась на пастбище вместе с козлятами.

— Упрямица ты эдакая, я тебе сейчас угощу плетью! — говорил он. — А то еще хуже, пройдусь по спине палкой, чтобы ты знала свое место!

Старик Киркинхед встал из-за стола и провел рукой по губам.

— Вот болван! — бормотал он. — Мальчишке было почти год, а он ничего не помнит и даже не может мне сказать, кто у него были родители. Бестолковый балбес!

— Никто из детей не может вспомнить, что с ними было в год, — возразила Сесиль, у которой руки были в муке.

— Я все помню! — возмутился отец. Карие глаза у него, казалось, были готовы выскочить из орбит. — Могу тебе рассказать о тысяче вещей, случившихся со мной до того, как мне исполнился год. Рассказать о моей первой ванне.

Дочь тихо проворчала:

— Он может рассказывать обо всех ваннах, которые он принимал, это не займет у него много времени.

Старик отправился в другую комнату, продолжая ворчать:

— Разве он не может вспомнить имя? Или описать какое-нибудь лицо? Этот парень просто балда, ему все равно, будет у него земля или нет.

В соседней комнате находились доказательства безрассудства, которым старик был одержим всю жизнь.

Он напоминал сороку, только в человеческом облике, собирающую всякие старые и бесполезные вещи. Никогда не возвращался домой с пустыми руками, нес в дом осколок камня, кусок старого паруса, ржавые петли или кучку погнутых гвоздей. Когда в Монреале проводился аукцион, старик постоянно сидел на передней скамье, прищелкивал пальцами и спорил с аукционером, набавляя по одному су. После аукционов он возвращался с повозкой, полной порванными кнутами, вилами без зубьев, колокольчиками без языка. Старик был уверен, что сможет продать подобную ерунду и здорово на этом заработать. Даже не стоит упоминать о том, что этого никогда не происходило.

В одной части комнаты, от угла до угла и вверх к черным березовым балкам потолка, все пространство было забито его приобретениями. Там от стены к стене была протянута веревка, на которой висели старые шляпы — потрепанные шапки из енота и выдры, треугольные шляпы, когда-то украшавшие гордые благородные головы. Но в данный момент ими побрезговали бы даже городские нищие. Там же были сильно потрепанные фетровые шляпы с обвисшими плюмажами. Рядом стояли сундуки с открытыми крышками, из которых на пол вываливались лохмотья. Старик Киркинхед всегда заявлял, что желает на тряпье заработать, но надо отметить, что ему становилось дурно, когда кто-либо выражал желание купить у него что-нибудь или просто желал посмотреть его барахло. Многие это замечали и пришли к выводу, что старик прятал вещи, не принадлежавшие ему.