Томаш входит в город. Люди глазеют на него, на его ходьбу. Он находит аптеку, намереваясь купить лигроина, – по совету дядюшки почаще дозаправляться. И спрашивает у мужчины за прилавком, есть ли у него то, что ему нужно. Приходится перечислить не одно название, прежде чем непрошибаемо серьезный аптекарь наконец кивает и достает с полки стеклянную бутылочку, от силы поллитровку.
– А еще есть? – осведомляется Томаш.
Аптекарь отворачивается и приносит еще пару бутылок.
– Мне бы побольше, если можно.
– Больше нет. Это все, что есть.
Томаш вздыхает. При таком раскладе придется заворачивать во все аптеки между Понти-ди-Сор и Высокими Горами Португалии.
– Тогда беру все три, – говорит он.
Аптекарь несет их к кассе. Покупка – дело самое что ни на есть обычное, но в его действиях заметно что-то странное. Он завертывает бутылки в газету, потом, когда в аптеку входят еще двое, поспешно сует сверток Томашу. Томаш замечает, что аптекарь глядит на него в упор. Его охватывает смущение. Он почесывает висок.
– Что-то не так? – спрашивает Томаш.
– Нет, ничего, – отвечает аптекарь.
Томаш сбит с толку, но молчит. Выходит из аптеки и отправляется на прогулку по городу, примечая дорогу, которой поедет в автомобиле.
Когда он через час возвращается в Понти-ди-Сор, все идет наперекосяк. Он безвозвратно сбивается с пути и чем больше кружит по городу, тем чаще привлекает к себе внимание местных. Толпы осаждают его на каждом углу. За очередным крутым поворотом, пока его руки судорожно бьются с рулевым колесом, мотор снова глохнет.
На Томаша тотчас набрасывается куча любопытных и недовольных.
Несмотря на наседающую толпу, заводится он довольно успешно. И даже чувствует, что может запросто включить первую передачу. Потом переводит взгляд на рулевое колесо и теряется: в какую же сторону его крутить? Силясь перед тем вписаться в поворот и выехать на скрытую за ним улицу, он несколько раз дернул руль, а потом заглох. И теперь пытается рассуждать логически, – туда? сюда? – но решиться все никак не может. На тротуаре рядом с автомобильной фарой он замечает упитанного малого. Одет он получше других. Томаш высовывается из окна и окликает его, стараясь перекричать шум двигателя:
– Простите, сеньор! Будьте добры, не откажите в помощи. У меня тут техническая загвоздка. Боюсь, мне одному, без вас, не справиться. Подскажите, вон то колесо, справа, перед вами поворачивается?
Толстяк отходит назад и глядит на колесо. Томаш обхватывает руль и поворачивает его. Поскольку автомобиль стоит на месте, сделать это совсем непросто.
– Ну как, – громко и тяжело выдыхает Томаш, – поворачивается?
Толстяк выглядит озадаченным.
– Поворачивается? Нет. Если бы поворачивалось, ваша коляска ехала бы.
– Я говорю, может, оно поворачивается в другую сторону?
Толстяк осматривает автомобиль сзади.
– В другую сторону? Нет-нет, туда оно тоже не поворачивается. Оно вообще никуда не поворачивается.
Многие в толпе согласно кивают.
– Простите, я не так выразился. Я не о том, крутится ли колесо само по себе, как у телеги. А о том, – он подбирает нужные слова, – поворачивается ли оно на месте, ну, как балерина, так сказать?
Толстяк в недоумении смотрит на колесо. Потом переводит взгляд на стоящих рядом – слева и справа, но те тоже не решаются высказать свое мнение.
Томаш с неистовой силой снова налегает на руль.
– А сейчас оно движется, хоть немного, хоть чуть-чуть? – выкрикивает он.
Толстяк кричит в ответ, многие в толпе вторят:
– Да! Да! Теперь вижу. Движется!
Чей-то голос кричит:
– Вот и вся загвоздка!
Толпа ликует – люди хлопают в ладоши. Томашу хочется, чтобы они расступились. Его помощник, толстяк, радостно повторяет:
– Оно двигалось, да еще как!
Томаш подзывает его взмахом руки. Толстяк робко подходит чуть ближе.
– Хорошо, хорошо! – говорит Томаш. – Премного благодарен за помощь.
Никакой ответной реакции – толстяк лишь медленно смаргивает и едва уловимо кивает головой. Покойся на его плешивой голове разбитое яйцо, желток дрогнул бы еле-еле.
– Скажите только, – подавшись вперед, решительным тоном продолжает Томаш, – в какую сторону оно поворачивается?
– В какую сторону? – переспрашивает толстяк.
– Да. Оно поворачивает влево, или же оно поворачивает вправо?
Толстяк опускает глаза и заметно сглатывает. По толпе расползается липкая тишина, пока Томаш ждет ответа.