***
Я ожидал, что в это воскресенье будет много народу. Но кроме этого молодого человека меня посетило еще всего три человека. Аренда магазина обходилась дорого, и на нее опять не хватало. Главный по сетке цветочников уже давно угрожал нам закрытием. В прошлом году пронесло. Теперь может не пронести. А может права Анькина Мать, что стоит поскать что-нибудь? Только нее конторку! ни за что. Вечер наступал. Анна звонила, сказала, что меня искала Лия. Не сказала зачем, но я вспомнил про лампочку. Перезвонил Сергеичу. Сергеич фыркнул в трубку: - А я говорил, что не выйдет. - Я ответил, что не очень-то и хотелось, он молчит. - Ладно, вкручу. Если что, приходи. - на заднем плане слышится голос Вики, - Пусть масла купит! деньги отдам. А масла нет. - Куплю, передайте Виктории, что на улице холодно, завтра придется достать сапоги. Скользко и морзно, - передает. Отключается.
***
Приношу масло. Виктория мгновенно уносит его на кухню, там что-то шипит. Анька: - О! Я уж думала придется на подсолнечном жарить. - Жарить. Что же она будет жарить? Пахнет вкусно, но совсем не понимаю чем. - Вик, дожарьте, я сейчас вернусь. - Она идет в прихожую, подходит сзади, закрывает мне руками глаза, я обрачиваюсь. Она смотрит на меня. Я протягиваю ей маленький сверток. Астры. Любимые астры. - Леш... Ты не забыл что ли оказывается?.. - что же я должен был забыть? Дата. Какая дата? Аня, декабрь, начало. Восьмое. Восьмое тысяча девятсот восемьдеят восьмого. Вспомнил. Аж отлегло. - Блины, кстати, ничего получились, - проходит мимо Сергеич. - И лапочка работает. - это он издевается, зараза. А мне ничего и не надо. Анна Сегеевна идет на кухню, ставит в вазу астры. Ощущение праздника наполняет квартирку.
Полынь
Анька всегда пахла полынью. Когда мы познакомились с ней, как сейчас помню, в подъезде. Она каждый день сбегала по лестнице с пятого этажа на четвертый нашего общежития и меняла подвявшие цветы. Сначала не замечала, не придавала никакого значения, иногда здоровалась, улыбалась. Последними цветами, которые она тогда поменяла, и были веточки полыни. Она в очередной раз сбежала вниз по лестнице, но споткнулась обо что-то и чуть было не упала. Я снова курил у окна и ждал, когда подойдет. Её было легко найти, выучить, запомнить. Если она два месяца в одно и то же число меняла цветы, значит на третий месяц она выберет это же число. Когда она взвизгула от неожиданности произошедшего, я выбросил в открытую форточку сигарету и успел поймать ее. - Спасибо, - кротко сказала она, глаза не подняла. Полынь разбросалась по полу, в руке у нее осталась маленькая веточка. Она встрепенулась, отошла от меня и принялась подбирать то, что уронила. Я помог ей, она вытащила из вазочки цветы и поставила в них полынь. - Откуда у вас полынь? - спросил я тогда ее. Она засмеялась. Ответила, что ей привезли из области. У Ани тогда ещё были длинные ярко оранжевые волосы, которые она собирала в заколку на затылке. Когда она сбегала вниз по лестнице, некоторые непослушные локоны выпадали из композиции на голове и так и оставались лежать у нее на плечах. Я вспомнил, как впервые пригласил ее к нам в комнату - отпраздновать что-то. Она не пила сидра, не ела мандаринов, не читала книжек. Смотрела на людей, улыбалась им и, казалось, будто она всех их знает. Каждая маленькая часть ее личика приходила в движение, когда она разговаривала или что-нибудь рассказывала. - Алексей, вы извините, я, наверное, пойду... - я кивнул, извинившись, что позвал ее, компания неподходящяя, да и люди там... - Нет, нет, не беспокойтесь, все было замечательно. - Прогуляемся? - я взял ее под руку и вывел из комнаты, а затем и из здания. - Вы сегодня выглядите просто замечательно! - Из дрожащего от уважения тона мы перешли в свободный дружеский на «ты», на что она очень легко согласилась. - Скажи, а где ты по правде взяла эту полынь? Она посмотрела на меня своими зелёными глазами и вмиг снова стала серьезной: - Я же говорила, мне привезли их из области. Ты не поверил мне? - Поверил, просто забыл, - ответил я, поняв, что может даже обидел ее этим. Мы вернулись затемно. В общежитие нас не пустили. Я постучал в окно первого этажа и из него высунулось заспанное лицо Миши Яренко. Он, увидев даму, тут же закутался в свою простыню и включил фонарь: - Где ж вас носило? Уже второй час. - Не сейчас, Миш, открывай окно и лови девушку, - Аня, услышав команду, слегка попятилась назад, но уперлась в меня. - Ребят, мне неудобно, может, я лучше уговорю комендантку? - мы уже не хотели слышать никаких возражений, я поднял на руки лёгкую Аню, а уже из окна ее принял Миша. Я же на руках подтянулся к подоконнику и тоже оказался в комнате. Было темно, Миша погасил тусклый свет фонаря и закрыл окно. Я почувствовал, как женские руки аккуратно нащупали мои плечи, затем лицо. Аккуратно, совсем бесшумно она докоснулась до моей щеки... И тут же отошла. Я услышал, как скрипнула дверь, как побежали по коридору каблуки, как она добежала до лестницы, процокала по камню, предоставил и отсчитал сколько она бежит до комнаты, которая находится над нами, услышал шаги над собой и закрыл глаза. - А теперь рассказывай, - сказал Яренко и сел на кровати. - Кто эта особа? - Анна Константиновна Ликвейн. Хороша, да? - Я не разглядывал, если честно. Давно ты с ней... - Знаком? Да вот уже полгода как. Сегодня она позволила мне перейти на ты. - Миша засмеялся. Ему всегда везло в таких делах. Он, конечно, не был тем самым любимчиком всех институтских дам, но и от одиночества не страдал. - Чего ты ржешь-то? - Ничего. Тебе вставать сегодня в пять утра, а ты ещё ни в одном глазу. - Сам знаешь, что счастливые точно не делают с часами. - Филологи тебя погубят, так и знай.