Жуткий цифровой смешок проскрипел в трубке.
— Не выдумывай. Они пользуются сайтом.
— Каким сайтом? — по спине Леви пробежал холодок.
— Серьезно? У вас на мое имя не стоит оповещение в настройках Google?
— А у тебя?
— Естественно. Детектив, на дворе информационный век.
— Боже мой, — пробормотал Леви.
— Я не создавал сайт и не имею над ним никакого контроля, но иногда весьма интересно его почитать. Источник информации о детях оказался надежным, поэтому я взялся за дело. Рано или поздно вы выясните, что сегодня я казнил членов «Славянского братства». Тот склад — лишь крошечное звено их людского трафика.
То, что эта новость даже не взволновала Леви, свидетельствовало о том, в каком безумии он живет последние месяцы.
— Ты сказал, что источник надежный. Ты его знаешь?
— Да. — Самодовольство маньяка отчетливо слышалось даже сквозь оцифровку. — Я уже имел дело с ним раньше. Его зовут Эдди Меркадо — правая рука главаря «Шершней».
Глава 13
— Детка, привет, — произнес Доминик в трубку. — Мне жаль, что никак не удается встретиться.
— Мне тоже. — Леви вздохнул. — Хотя сейчас я, наверное, не самая лучшая компания.
Доминик с тянущим чувством в желудке уставился на католическую церковь.
— И я тоже.
Он не виделся с Абрамсом с вечера понедельника, а сегодня утро четверга. Не слишком длительное расставание, но они толком не общались: когда был свободен один, второй — занят. Два с половиной дня разлуки.
— Тяжело продвигается дело? — спросил Леви.
— Э... — Доминик наблюдал за измученными людьми, которые по очереди входили в церковь. — Намного сложнее, чем я ожидал.
К счастью, врать Руссо умел превосходно, потому что это просто грандиозное преуменьшение. Во вторник вечером из разговора с партнерами по игре он узнал, что подпольное казино Волкова ежедневно перемещается по нескольким локациям в Вегасе, чтобы не привлекать внимание правоохранительных органов. А постоянные клиенты получают адреса через зашифрованные сообщения. Доминику хватило немного очарования и имени Джессики Миллер, чтобы внести в этот список и Майкла Грина. Остаток вечера он греб деньги лопатой в скрытом закутке ночного клуба на востоке Стрипа. Когда карта шла, Доминик играл до последнего.
Иначе никак. Все ради дела.
—... Доминик. Ты еще там?
— А? — Руссо вздрогнул, замерев на краю тротуара. — Да, прости. Какой-то придурок не смотрит, куда идет, я чуть не сбил его с ног. Что ты сказал?
— Я могу как-то помочь?
— Спасибо, но все нормально. Тебе и так дерьма хватает на работе. Кстати... ты сам как?
Леви какое-то время молчал.
— Будет лучше, когда увижу тебя. Просто я не знаю, как скоро это случится.
— Это безумие не будет длиться вечно. Потерпи, и все наладится.
— Знаю, что прошло всего два дня, но я соскучился по тебе, — произнес Леви практически шепотом. Наверное, не хотел, чтобы его подслушали.
Доминик ощутил теплый прилив нежности, как случалось каждый раз, когда Абрамс открыто демонстрировал уязвимость — ту часть себя, которую он надежно прятал от посторонних глаз. Доверие Леви — настоящий подарок, и Доминик был намерен сберечь его. Он повернулся к церкви спиной и уделил Абрамсу все свое внимание.
— Я тоже соскучился, детка. Сейчас так хочется быть только рядом с тобой.
В трубке раздался тихий вздох.
— Я... черт, мне пора. Снова совещание по последнему пиздецу. Попробуем созвониться позже, ладно? Люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Доминик сбросил вызов, оглянулся на церковь и проверил время на телефоне. Встреча общества анонимных игроков начнется через две минуты.
Нелегальное казино — единственная зацепка в деле. Руссо не сможет взять штурмом особняк Волкова в Саммерлине, связаться с Джессикой лично во время службы в церкви тоже не выйдет.
Но если проникнуть в игорное сообщество — наладить контакт с местными и сотрудниками, расположить к себе руководство — Доминик сможет присматривать за девушкой. Он разработает надежный план, как вытащить ее из этого кошмара, а также соберет для полиции компромат на крупную преступную группировку.
Ладно, возможно, он потеряет немного денег, слегка отвлечется. Но это незначительная жертва ради благого дела.
Он бросит покер, когда все закончится.
На колокольне раздался звон. Доминик развернулся и пошел прочь.
***
Леви увлеченно беседовал с Мартиной, когда зал для совещания разразился криками и гулом. Детектив обернулся и заметил Джону Гиббса, который прокрался внутрь с ярким фонарем под глазом и разбитой губой.
— Да, да, смейтесь-смейтесь, придурки. — Заняв свое обычное место рядом с приятелями в конце зала, Гиббс скрестил руки на груди.
— Мужик, сколько раз тебя избивали за твою карьеру? — поинтересовался один из оперативников.
— Меня вызвали на домашние разборки, — хмуро буркнул Гиббс. — Тот мужик застал меня врасплох.
Леви закатил глаза и заметил такое же раздраженное выражение на лице Мартины. Вспыльчивый, любитель не по делу трепать языком, Гиббс ввязывался в такое количество стычек с подозреваемыми, что Леви уже сбился со счета. И это не первый синяк, с которым Гиббс явился на работу. Впрочем, Джона никогда не получал и не наносил серьезных увечий.
Друзья подкалывали Гиббса до начала совещания, когда Вен передал слово Рохану.
Леви испытал злорадное удовлетворение при виде уже не столь безупречно выглядящего агента. Тот просто излучал усталость: темные круги под глазами и заметная щетина на лице.
— Окружная судмедэкспертиза работала сверхурочно, чтобы предоставить результаты вскрытия тел с последнего места преступления, — сказал Рохан. — По предварительным данным, вчерашние слова «Семерки пик» — спасибо детективу Абрамсу за записанный разговор — подтвердились. Помимо обычного смертельного удара по горлу, все увечья были нанесены жертвам посмертно. Кроме того, одной из жертв перерезали горло уже после смерти. Судмедэксперт предполагает, что мужчина скончался от передозировки кетамином до того, как за него взялся «Семерка пик». Хотя токсикологические отчеты с точной дозировкой препарата по каждому телу придут намного позже.
— Столько трупов за раз, такое чувство, что маньяк просчитался, — сказал детектив Бертон. — А на месте обнаружили неизвестную ДНК?
— Это станет известно в ближайшие дни. В лаборатории на обработке огромное количество улик. Нам известно, что система видеонаблюдения на складе была отключена до нападения: как и всегда, убийца не оставил никаких цифровых следов.
— С Леви точно разговаривал «Семерка пик»? — спросила Мартина... но не у Рохана, а у Кармен Риверы.
— Угу, — ответила та. — Алгоритм маскировки уничтожает значительное количество данных в процессе преобразования, и это мешает обратить его вспять. Но каждый раз убийца использует один способ, так что я могу сравнить все записи. Детектив Абрамс общался с одним и тем же человеком.
Леви не нужны были никакие программы: он нутром это чувствовал во время всех разговоров — отчетливое липкое ощущение страха.
Рохан откашлялся.
— Данное массовое убийство стало серьезным отклонением от характерного почерка «Семерки пик» и указывает на уникальный триггер, повлиявший на его поведение. Сам маньяк заявил, что потерял контроль и действовал под влиянием ярости, что редко случается с ним в момент убийства. Он лично упомянул причину — сексуальная эксплуатация детей. Я предполагаю, что эта ситуация оказалась для него столь болезненной, потому что в ней есть отголоски его собственного травматичного опыта.
— Вау, правда? — не сдержался Леви. — Значит мы ищем человека, не просто испытавшего психологическую травму, а подвергшегося сексуальному насилию и/или жестокому обращению в детстве. Два самых болезненных и плохо раскрываемых преступления на свете?