Иначе говоря, работа Леви превратилась в настоящий кошмар, и намека на просвет не предвиделось. Поэтому, когда в четверг вечером его окликнули на парковке, терпение Абрамса практически истончилось.
— Леви! — Сойер отлепился от стены здания и потрусил за детективом.
Адвокат так редко называл Абрамса по имени, что Леви от шока не сразу послал его на хрен.
— Что, теперь ты меня еще и караулишь?
— Я... — Сойер резко заткнулся. — Это кровь?
— Что? — Леви опустил глаза к красно-коричневым пятнам, расплывшимся на том, что некогда было очень красивой рубашкой «Бриони», и вздохнул. — Фу, она не моя. — Заметив вопрос на лице Сойера, детектив добавил: — И я ни из кого ее не высосал. Пулевое ранение одной жертвы.
Большую часть дня Абрамс возился с последствиями разборки драг-дилеров, которая окончилась смертью шестерых бандитов, еще четверо находились в критическом состоянии. И настроения терпеть выходки Сойера у детектива точно не было.
Но, казалось, Джей пришел не заигрывать. Круглый год сияющий загаром (ненатуральным, по подозрениям Леви), сейчас адвокат выглядел бледным и напряженным. Он даже не ухмылялся — ни намека на улыбку, в его жестах не сквозило и привычное ленивое высокомерие.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Сойер, протягивая небольшой конверт.
Леви резко вдохнул при виде черного изображения карты семерки пик. Перевернув конверт, он обнаружил, что тот не запечатан.
— Это лежало на приборной панели в моей машине, — сообщил Сойер. — Внутри моей машины, Леви. На закрытой и охраняемой парковке, доступ к которой имеют только сотрудники фирмы.
— Ты его открывал?
— Естественно.
Леви высыпал содержимое конверта на ладонь. Предмет напоминал увесистую кредитную карточку — подобную черной карте Стэнтона — но блестящая серая поверхность оказалась совершенно пустой. Леви озадачено заглянул в конверт, но ничего внутри не обнаружил, даже записки.
— Почему ты решил, что это для меня? Если «Семерка пик» хотел, чтобы я получил карточку, зачем ему передавать послание через тебя, а не просто доставить мне лично?
— Потому что я единственный человек, который поймет, кому предназначена посылка, передаст ее и сможет объяснить назначение.
— И что это? Кусок пластика?
Сойер взял руку Леви и наклонил под желтым свечением фонарей. В этот момент на карте проявились три тонких строчки: завтрашнее число, время и адрес.
— Это пропуск на подпольный покерный турнир, — сказал Джей. — Только для приглашенных, эксклюзивное событие, где появятся несколько очень крупных игроков.
— Зачем «Семерке пик» информировать меня о какой-то незаконной игре?
— Возможно, а может, и нет, это связано с некоторыми недавними событиями, в которых ты, возможно, а может, и нет, заинтересован.
— Почему? Кто туда придет?
— Речь не о тех, кто придет. — Сойер пристально посмотрел на Леви. — А о тех, кто приглашает.
Намек заставил Абрамса покачнуться.
— И ты нарушаешь адвокатскую тайну, чтобы сообщить мне это? Сойер, тебя могут лишить лицензии!
— Я никогда не нарушу клятву, — в голосе адвоката прозвучала искренняя обида. — Я узнал не от клиента. Это не конфиденциальная информация.
— Но уж точно не то, чем ты должен делиться со мной.
Сойер широко развел руками.
— Что ж, я не хотел бы становиться очередной жертвой «Семерки пик», даже если тебе все равно. Слушай, предай карточку своему сержанту, или тому федеральному агенту. Если «Семерка» заинтересовался в этих играх, наверное, там происходит гораздо большее, чем мне известно.
Абрамс прикусил губу, рассматривая карточку.
— Леви. — Сойер смотрел на него с тревогой. — Я знаю, о чем ты думаешь, но не вздумай появляться завтра по этому адресу. Карточка служит приглашением, но, если тебя нет в списке, это вызовет подозрения. К тому же в комплекте с «Семеркой пик» и тем видео с YouTube, ты набираешь популярность. Твое лицо могут узнать не только коллеги.
— Я должен. В последний раз, когда «Семерка» пустил меня по следу, на кону стояли жизни десятка детей.
— Я не прошу игнорировать эту ниточку, но не стоит туда ходить в одиночку.
— Просто... — Леви на мгновение запнулся. — Просто я никому не могу это доверить.
— Господи боже, — произнес Сойер, поднимая лицо к небу. — А еще говорят, что у меня непомерное эго. — Он вскинул руку, когда Абрамс открыл рот. — Ты все равно сделаешь по-своему, несмотря на мои уговоры. Поэтому, если вдруг решишь быть идиотом и пойти на совершенно неоправданный риск, мой совет — чем больше у тебя при себе денег, тем меньше к тебе вопросов. Понял? И здесь моя роль во всем этом заканчивается.
— Понял. Но тем не менее нужно посмотреть записи с камер видеонаблюдения на вашей парковке.
— Я уже отправил их тебе.
— О. Спасибо.
К Сойеру тут же вернулась привычная развязность, он шагнул к Леви и схватил его за подбородок.
— Осторожнее, детектив, — прошептал Джей. — Не хочется, чтобы пострадало такое красивое личико.
Абрамс отбросил его руку. Адвокат ухмыльнулся и, развернувшись, зашагал в обратную сторону.
— Сойер! Подожди. Мне кое-что интересно.
— М-м-м?
— Ты заигрываешь с каждым привлекательным человеком, который попадается тебе на глаза. Но я ни разу не замечал посягательств в отношении Лейлы, — сказал Леви, озвучивая то, что уже несколько дней не давало ему покоя. — Ты предпочитаешь оба пола, а она — красивая женщина. Почему с ней ты ведешь себя иначе?
— Ты шутишь, да? — расхохотался Сойер. — Леви, я — мазохист. Но не суицидник, в отличие от тебя, видимо.
Абрамс закатил глаза.
Растворяясь в темноте парковки, Сойер наклонил голову.
— Не забудь, что я тебя предупреждал.
***
— Леви, — Стэнтон оторвал взгляд от портфеля, который собирал в своем роскошном кабинете. — Что ты так поздно здесь делаешь? Как ты вообще попал в здание?
— Меня все еще помнит охрана. Я сказал, что пришел с тобой встретиться, и меня спокойно впустили.
Помогло еще и то, что Стэнтон уже отправил своего помощника домой... Леви прошел в кабинет беспрепятственно.
Стэнтон с излишней силой защелкнул портфель и поднял за ручку.
— Я уже ухожу...
— Мне кое-что от тебя нужно, — сказал Леви. — Но не хочу обманывать или использовать тебя, как поступил в прошлый раз, поэтому сначала кое-чем поделюсь в ответ.
— Чем же? — настороженно спросил Стэнтон.
— Правдой.
Стэнтон замешкался, затем опустил портфель на стол и кивнул.
Леви тяжело сглотнул. По дороге он проговаривал все, что хотел сказать, но от этого озвучивать мысли оказалось ничуть не легче.
— Ты был первым мужчиной, которого я по-настоящему любил. Это было такое сильное чувство, Стэнтон. Я любил тебя всей душой. Когда мы встретились, ты дал мне именно то, в чем я нуждался. Ты делал мой мир лучше тысячей разных способов. И не важно, как закончились наши отношения, большинство этих воспоминаний я буду бережно хранить до конца жизни.
Стэнтон откашлялся и отвел взгляд. Леви, сам испытывая неловкость, улучил момент, чтобы перевести дух.
— Но люди растут и меняются, и мы с тобой начали этот рост в разных направлениях. Перестали дарить друг другу счастье, потому что не могли дать то, в чем нуждались. И в этом никто не виноват. Иногда так просто случается.
Стэнтон открыл рот, но под молящим взглядом Леви промолчал.
— Я поцеловал Доминика до нашего расставания. Это было неправильно, и я прошу прощения. Знаю, ты считаешь, что я бросил тебя из-за него, возможно, я никогда не найду слов, которые убедят тебя в обратном. Но если бы Доминик так и не появился в нашей жизни, все равно отношениям пришел бы конец. Они уже были кончены.