Второе — Леви: Доминик никак не мог прочитать его.
Поведение Абрамса всегда кренилось в сторону непредсказуемости, именно поэтому Руссо так нравилось его общество. Тем не менее Доминику всегда, по одному лишь взгляду, удавалось определить настроение детектива: спокойствие, тревогу, когда тот что-то скрывал.
Сегодня же лицо Леви, казалось, скрылось за непроницаемой маской. В редких случаях, соизволив взглянуть на Доминика, он обращал к нему холодные серые глаза, напоминавшие два осколка льда.
Таким способом, заморозив эмоции, Абрамс предпочитал сдерживать бушующую внутри ярость. Чем сильнее детектив заводился, чем ярче разгоралось бешенство, тем быстрее начинал таять ледяной фасад, и Абрамс взрывался, являя натуру вспыльчивого человека. Доминик наблюдал подобную картину сотни раз.
Но сейчас в поведении Леви не прослеживалось ни искры огня. Похоже, Руссо довел его до такой степени, разозлил настолько, что детектив превратился в ледяную глыбу.
К концу пятой раздачи, закончившейся скромным выигрышем Доминика, Леви замер, его лицо и шея напряглись. Руссо незаметно проследил за взглядом детектива и увидел Нормана Мэнсфилда, бухгалтера Парков и няньку Дэнни. Мужчина стоял у одной из складных ширм и пораженно таращился на Абрамса.
Прошло, наверное, несколько секунд, показавшиеся вечностью, пока Леви и Мэнсфилд молчаливо мерили друг друга взглядами. Доминик чуть сместился, чтобы при случае было удобнее вскочить на ноги...
Но Норман отвернулся и зашагал к столу, где Дэнни бурно развлекался в кругу своих обожателей. Бухгалтер опустил руку на плечо младшего Парка и, склонившись, заговорил на ухо. Дэнни нахмурился, мотнул головой, а затем охнул: в его кожу впились пальцы с такой силой, что Доминик со своего места увидел это.
Бухгалтер с мрачным выражением на лице заговорил снова. Дэнни, ощетинившись, в возмущении открыл было рот, но одного лишь взгляда на лицо своей «няньки» хватило, чтобы юный Парк сдулся как шарик. Мэнсфилд вытащил Дэнни из-за стола, бросил крупье приличную долю фишек, забрал остальное и поволок своего надутого подопечного к выходу.
Маленькое представление заметили не только Доминик и Леви. Майло следил с прищуром, Волков тоже оглянулся, но показался больше озадаченным, чем встревоженным. Только парочка скрылась из вида, детектив судорожно выдохнул и хрустнул шеей, возвращая безупречную маску на место.
Всю игру крупье перемещала кнопку дилера на один ход влево. В итоге сейчас Леви оказался в самой выгодной позиции за столом — справа от фишки. Слева от нее Уэсли поставил малый блайнд, а Волков следом большой блайнд. Крупье сдала по две карты каждому игроку.
Доминик чуть приподнял уголки — два валета. Хорошая стартовая «рука», особенно в центральной позиции Руссо.
Рокко же оказался под прицелом, он первым начинал в префлоповом раунде — и спасовал сразу. Следом Евгения просто сделала ставку до большого блайнда, что могло указывать на слабость ее карт, но Доминик такому ходу не верил. Он поднял банк, добавив к нему сумму в четыре раза крупнее. После этого Спенсер скинул карты, но Майло, Леви, Уэсли и Волков — поддержали. Когда ход перешел к Евгении, она на мгновение задумалась, а затем со вздохом отодвинула карты в фолд.
Крупье скинула верхнюю карту и разложила первые три: семерку бубен, валета пик и четверку бубен.
Доминик постарался ничем не выдать свою радость, получив тройку валетов. С такой рукой можно смело играть дальше и даже рассчитывать на вероятность фулл-хауса.
Уэсли спасовал без промедлений. Волков бросил на стол фишки, равные сумме банка, что ничего не значило: это была его типичная тактика нескольких первых раундов. Доминик утроил свою первоначальную сумму, Майло застонал в ответ и швырнул карты на стол.
Леви снова поддержал. Крупье посмотрела на Волкова, который на минуту глубоко задумался. Затем качнул головой, сместил карты в фолд и закинул руку на стул Рокко, к которой тот мигом прижался.
Доминик и Леви остались единственными активными игроками. Крупье открыла четвертую карту.
Семерка треф — фулл-хаус, на который и рассчитывал Доминик.
Но пока он не стал предпринимать никаких действий. Сначала прикинул возможный расклад для Леви. Общие карты ничем не примечательны, так что, если у Абрамса в первую сдачу выпала пара тузов — самая сильная рука — сейчас у него не было ничего. Единственно опасная для Руссо ситуация — если у Леви были на руках две другие семерки, и тогда у него сложится каре, которое превосходит карты Доминика.
Руссо решил немного проверить Леви и постучал по столу, пропуская торговлю и вынуждая тем самым детектива первым делать ставку. Леви удвоил банк, и Доминик тут же добавил сумму всех фишек, лежащих в центре стола.
Раздались заинтригованные шепотки. Чек-рейз — намеренно агрессивный прием увеличения банка после ставки оппонента, хотя некоторые называют его обманным. Однако шаг оказался результативным.
Леви мгновение смотрел Доминику в глаза, ничем не выдавая своих мыслей, а затем придвинул достаточное количество фишек, чтобы сравнять ставку.
Восторженная тишина накрыла весь стол. Все подались ближе, чтобы наблюдать за противостоянием.
Леви блефовал, Доминик не сомневался. У него нихрена не было, он лишь из злости бросал вызов Руссо. Деньги даже не его, так какая ему разница?
Последней картой в раздаче стала шестерка бубен. Доминик поставил еще одну огромную сумму, в надежде проверить, станет ли Леви блефовать и дальше.
Судя по всему, да. Абрамс ответил на ставку и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди.
— Вскрываемся, — сказала крупье. — Мистер Грин, вы первый.
Доминик разложил свои карты под одобрительный свист. Евгения похлопала его по руке.
— Фулл-хаус семерок и валетов. Мистер Смит?
Леви бросил свои карты — восьмерка и пятерка. Доминик чуть не рассмеялся... пока не осознал, что они обе одной масти — бубны.
Долгую минуту все просто таращились на карты в потрясенном молчании. А потом раздались крики и свист, Спенсер радостно застучал ладонями по столу.
— Стрит-флеш, — сообщила крупье с ошеломленным смешком. — Мистер Смит победил.
— Ты играл с восьмеркой и пятеркой? — воскликнул Доминик. Даже на позиции дилера играть с двумя такими картами было глупо... Пока Леви исключительно из обиды не решил поиздеваться над Домиником, когда остальные сбросили карты. В голове Руссо ни на секунду не появилась мысль о подобном исходе.
Леви — холодный и безразличный — пожал плечами, сгребая огромную кучу фишек.
Ни разу прежде Доминик не испытывал такого острого желания его трахнуть.
— Рискованная игра, — сказал Майло, открыв рот впервые с начала турнира. — Вы не первый раз в городе, мистер Смит?
Язвительный акцент на фамилии встревожил не только Доминика. Леви заметно напрягся, но спокойствия не потерял.
— Нет, приезжал на мальчишник друга, — ответил тот.
— А-а-а, понятно. Слабо верится, конечно, как и в ваше имя — Адам Смит. За дураков нас держишь? Я узнаю еврея из тысячи.
Реакции за столом разнились от шока до отвращения, и каждый гость неловко заерзал, косо поглядывая на Майло. Волков низко зарычал. Доминик сжал под столом руки в кулаки и глубоко вдохнул, чтобы сохранить самообладание.
Леви медленно повернулся к Радичу.
— Что ты только что сказал? — тон детектива был тихим и угрожающим.
Майло ничуть не смутился.
— С самого твоего появления меня что-то смущало, и наконец я понял. Ты не ресторатор, я видел тебя раньше. Ты подстилка «Семерки пик» — детектив Леви Абрамс.
Время, казалось, замедлилось, замерев, все потрясенно уставились на Леви. Поочередно на лице каждого человека мелькнуло узнавание в подтверждение слов Радича. Более того, Майло говорил так громко, что его услышали за соседним столом и несколько охранников. Вооруженных до зубов.