— Разберись со своей лудоманией.
***
До конца дня Доминик не поднимал головы, закрывшись у себя в кабинете, и усердно выполнял любую грязную работу, которую Макбрайд считала нужным ему поручить. Будет нелегко вернуть ее благосклонность, но Доминика это не смущало. Если она его уволит, ни одно агентство больше его не возьмет. Тот факт, что за две недели он оказался на волоске от потери карьеры, оказался крайне унизительным.
Руссо включил на телефоне авиарежим еще прошлым вечером и не стал его выключать сейчас. События казались слишком свежими, и разбираться с неподдельным беспокойством семьи и друзей он был не готов. Но особенно Доминик не хотел сталкиваться с жестокой реальностью, в которой Леви не писал и не звонил ему.
Они не разговаривали два дня. Доминик безостановочно набирал Леви все утро субботы. Первые три раза были проигнорированы, но на четвертый ответили.
— Я не хочу с тобой разговаривать, — сказал детектив.
— Леви...
— Хочу, чтобы ты предельно ясно понимал, я не злюсь из-за твоего срыва, — продолжил Абрамс, не давая Доминику вставить ни слова. — Наташа всегда говорит, что срывы — это часть выздоровления. Я в бешенстве, что ты не готов делиться со мной, и намеренно обидел, чтобы скрыть правду. Мне нужно время.
На этом он положил трубку, а Доминик уставился в погасший экран.
По дороге к машине Руссо снова и снова прокручивал в голове этот разговор. Он старался не принимать все буквально. Сейчас Леви хватает проблем, мало того, он снова стрелял в человека... Чтобы защитить Доминика. Он хорошенько подумает, а потом Доминик извинится и загладит вину, и все станет как раньше.
Но вдруг не станет? Вдруг Леви решит, что с него хватит? Может, поведение Доминика непростительно.
Он несколько недель игнорировал и избегал самых важных для себя людей. Он подвел Карлоса как шафер, понятия не имел, как дела у младшей сестры на последних сроках беременности. Почти потерял работу, а сейчас может потерять любимого мужчину.
Настоящее разочарование для всех. Ходячая катастрофа. Никчемный кусок дерьма.
Сам того не желая, Руссо повернул на Ковал-лейн, вместо того чтобы ехать дальше на восток к дому. Он притормозил у казино «Эллис-Айленд», глядя на него через лобовое стекло.
Куда ни посмотри, Доминик во всем потерпел неудачу — как сын, брат, работник, бойфренд. Ненависть к себе душила, вытесняя кислород из легких, а внутренности скручивались, выворачивались наизнанку, словно отравленные ядом.
Доминик пойдет на что угодно, лишь бы это чувство ушло.
Глава 23
Леви словно в трансе положил трубку. Доктор Мальдонадо — сердечный человек, но она вряд ли понимала, какой эффект произвел на него ее звонок. Мужчина, в которого стрелял Абрамс, скончался в больнице два часа назад. Теперь детектив официально считался убийцей.
Снова.
Громкий хлопок резко вернул Леви в реальность, заставив подскочить в кресле. Абрамс поднял взгляд на Валерию Монтойа — бесстрастного детектива отдела внутренних расследований, чей острый взгляд будто пронизывал насквозь. Женщина уронила на стол Леви огромную коробку с картотекой.
— Эм... привет, — произнес Леви, когда оказалось, что Монтойа рот открывать не собирается.
— Меня беспокоит твое эмоциональное состояние, — сказала она.
— Вау, ладно...
Монтойа вскинула руку.
— Тем не менее, я верю, что ты единственный, у кого есть реальный шанс остановить «Семерку пик». Поэтому отдаю. — Валерия похлопала по папкам.
— И это...
— Последние полгода я вела всестороннее расследование по персоналу Главного управления полиции, офиса окружного прокурора и связанных с ними организаций. После составленного агентом Чаудхари профиля, я смогла сузить поиски, опираясь на детали прошлого каждого человека и сосредоточившись в основном на пережитых травмах. Это результат моего расследования.
Детектив уставился на коробку.
— Здесь, наверное, сотня досье.
— Первая из трех коробок. — Монтойа заметила замешательство Леви и улыбнулась. — Проблема поиска заключается в том, что большинство сотрудников идут в органы как раз из-за пережитых печальных событий. В нашей сфере психологические травмы не редкость.
Это точно. Абрамс вытащил первую папку и дважды перечитал имя на вкладке.
— Ты и на себя сделала?
— Никого нельзя исключать, — сказала Валерия, не отводя пристального взгляда. — Когда мне было двенадцать, я осталась с младшей сестрой дома. Из ее комнаты донесся шум, и через щель я увидела, что в окно забрался мужчина. Он лежал на кровати сестры. Я пошла за отцовским ружьем и застрелила преступника.
Монтойа говорила без всякого выражения, и это придавало ее рассказу еще больше трагичности. Леви потерял дар речи и только смог выдавить:
— Мне жаль.
— А я сожалею о том, что случилось с тобой.
Детектив моргнул и перевел взгляд на коробку. На следующей вкладке было его имя.
— Есть такие вещи, которые не стоит знать о коллегах, — сказала Монтойа. — Тайны, которые они в праве хранить. Но иногда приходится нарушать этические границы, чтобы предотвратить еще большее зло.
Кивнув, Леви полез в коробку. Но Монтойа накрыла его руку ладонью.
— Ты можешь прочитать такое, что лучше и не знать вообще. Истинную причину переезда твоей подруги Лейлы Рашид в Вегас, к примеру. Могу ли я быть уверена, что ты отнесешься к собранной информации с соответствующим тактом?
— Конечно. Дальше меня и Мартины это не пойдет. Мы умеем держать язык за зубами.
Валерия отпустила его руку и отступила от стола.
— Тогда передам тебе оставшиеся коробки и продолжу свое расследование. Дай знать, если потребуется помощь.
— Спасибо, — сказал Абрамс, и простая благодарность показалась ему недостаточной по сравнению с тем, что сделала эта женщина. Монтойа склонила голову, ее свирепый взгляд на долю секунды смягчился, а затем она отвернулась.
Леви положил ее папку на стол и взял свою. Валерия нашла не только вырезки из газеты со статьей о его нападении, но и каким-то образом раздобыла копию всего досье из полицейского участка в Нью-Джерси — рапорты полицейских, показания свидетелей, больничная выписка о его травмах. Затем шла информация об убийстве Дейла Слейтера, включая оправдательное решение по нему. Также здесь имелся сертификат ученика первого уровня Международной федерации крав-мага, рапорт о нападении Кайла Гилмора, стенограмма с судебного заседания по делу Дрю Бартона, на котором адвокат защиты заявил, что Леви и есть «Семерка пик».
Детектив захлопнул папку и отшвырнул. Удивительно, что после этого Монтойа сразу же не обвинила его. Она так тщательно перерыла прошлое каждого человека?
Следующей была Лейла. Абрамс раскрыл папку на распечатке статьи с сайта «Сент-Луис пост-депеш».
Шестеро погибших при пожаре в местной мечети.
— Боже мой. — Леви просмотрел статью в поисках важных деталей: пожар был преднамеренный, подозреваемых нет, фамилия одной из жертв — Рашид. Некролог следом за статьей подтверждал, что это был отец Лейлы. Помимо этого, полицейский отчет сообщал, что дело о поджоге все еще расследуется, а другими словами, никогда не будет раскрыто.
Пожар случился почти год назад, а Лейла переехала в Вегас за месяц до того, как «Семерка пик» начал оставлять тела со своей визитной карточкой.
— Дерьмо, — буркнул Абрамс, снова ныряя в коробку.
Он потерял счет времени, утонув в черной дыре мрачных и болезненных секретов своих коллег. Монтойа права — в этих папках хранится то, что он не хотел и не имел права знать. Мрачное, ужасающее, даже оскорбительное, но детектив не мог остановиться.
Мартина, которая в это время заканчивала с некоторыми деталями по делу, вернулась в участок около девяти.
— Леви, ты почему еще здесь? — спросила она, приближаясь к их сдвинутым столам. — Рабочий день давно закончился.