— Конечно, вдруг надоедливая семья решит отвлечь тебя от игр!
— Нет! Все не так. Я зашел всего на... — Доминик проверил часы и скривился. Шесть часов. — Я был сегодня на работе.
— Ох, какое достижение, — Леви саркастически ему похлопал. — Ты мой герой.
— Не надо со мной так разговаривать, — прорычал Доминик. Губа пульсировала, он сплюнул кровь на землю. — Не тебе меня судить. Ты не имеешь представления, каково это.
— Потому что ты не позволяешь себе помочь! Ты еще в пятницу обещал мне, что прекратишь играть. Очередное вранье?
Это резко заткнуло Доминика.
— Нет, просто... сложно.
— Ничего не сложно.
Бессмысленный разговор. Леви уже все решил, Доминик ясно видел это на его лице. Он уже списал Руссо со счетов и собирался бросить вне зависимости от того, что тот скажет или сделает. Доминик с самого начала знал, что Абрамс при первом же рецидиве быстро к нему остынет.
Удушливое негодование нарастало в груди.
— Мне нужно вернуть проигранные в пятницу деньги. Твое появление на покерном турнире лишило меня всего бай-ина. Может, твой бывший богатый женишок и мог тебя подстраховать, но это были мои личные деньги, Леви. Некоторые я выиграл за столами подпольного казино, но остальную часть занял.
Вся краска испарилась с лица Леви.
— Ты что сделал? Доминик, у тебя уже долг в десять тысяч долларов!
— Ага, а теперь стало только хуже, и все из-за тебя! Слушай, сегодня мне явно не везло, но скоро все изменится. Хорошая карта вот-вот придет. Я чувствую. Если у меня только получится отыграть деньги обратно...
— Боже. — Леви накрыл рот ладонями и несколько раз глубоко вдохнул. — Я не знаю, что делать, — прошептал он, опустив руки. — Не знаю, как тебе помочь. Умоляю, скажи, что я должен сейчас сделать.
— Оставить меня в покое, — язвительно фыркнул Доминик. — Для тебя все было кончено, как только ты вошел на тот склад и увидел меня за покерным столом. Можешь не притворяться.
Глаза Леви округлились.
— Это неправда.
— И вообще, как ты уговорил Барклая дать тебе такую сумму? — Доминику хотелось, чтобы Леви испытал такую же боль, какую чувствовал сам. — На коленях или на спине?
Лицо Леви утратило всякое выражение. Правая рука сжалась в кулак, затем с трудом расслабилась.
— Значит, настал момент, когда ты срываешься на мне, да? Пытаешься избавиться от меня, оскорбляя мои чувства? — насмешливый певучий голос Абрамса вызвал у Доминика дрожь. — Ничего не выйдет. Я знаю, что ты задумал. Ты не хочешь бросать играть и боишься, что я тебя заставлю. Убедил себя, что я поставил на тебе крест, — вот и причина от меня избавиться.
Доминик взбесился.
— Заставишь? Ты не заставишь меня делать ничего.
— Разве? По-моему, из этого казино я вывел тебя без затруднений.
Оттолкнувшись от стены, Доминик подошел к Леви и навис над ним.
— И как ты собираешься помешать мне вернуться обратно?
Но Руссо знал ответ, и сердце от этого забилось чаще. Несколько месяцев назад он сам попросил Леви применить физическую силу, если придется. И теперь Абрамс намеревался исполнить обещание.
Детектив невозмутимо мазнул взглядом по телу Доминика, затем скривил рот, как тогда, на турнире, в той же ледяной, пугающей улыбке.
— Неужели ты всерьез веришь, что сможешь победить меня в настоящей драке?
— Мне несколько раз удавалось.
— Конечно, в дружеских спаррингах, где все очень весело и защищено специальной экипировкой. Ну а сейчас? Без шансов.
— Самоуверенность не жмет? — Доминик был поражен высокомерием Леви.
Леви широко развел руки.
— Ну тогда бей.
Доминик искоса бросил на него взгляд, ожидая какой-то ловушки.
— Я неожиданно ударил тебя первым. У тебя есть право ответить. Давай, вперед.
Правая рука Доминика напряглась, пальцы дрогнули. Он представил, как его здоровый кулак врезается в резкие черты лица, ломает кости, пускает кровь.
Захотелось блевануть.
— Ты не станешь, — тихо произнес Леви. — Не можешь. Потому что несмотря на всю злость, несмотря на то, как глубоко ты провалился в эту кроличью нору, — одно я знаю о тебе точно: ты никогда по-настоящему не поднимешь на меня руку. Ни под какой провокацией.
Детектив шагнул вперед, все больше проникая в личное пространство Доминика.
— Я могу причинить тебе боль, какую ты никогда не причинишь мне. Именно поэтому я всегда выиграю бой. Всегда.
Леви прав. Боже, на сто процентов.
— И? Так и поступишь? — поинтересовался Доминик. — Изобьешь меня до потери сознания, а я буду терпеть до последнего?
Отчасти ему хотелось, чтобы Леви согласился. Доминик этого заслуживал.
Леви медленно закрыл глаза. Но открыв их, он покачал головой и отступил назад на приличные два метра.
— Не могу, — сказал он скорее печально, чем зло. — Знаю, я давал тебе обещание, но... Доминик, я наслаждаюсь насилием. Если я причиню тебе боль и получу от этого удовольствие... — Он сдавленно простонал. — Я не могу впустить в себя эту тьму. Не представляю, что она со мной сделает, и не хочу, даже ради твоего спасения. Прости.
Молчание затянулось. Мимо проходили люди, курсируя из отеля в казино, изредка косясь на кровоточащий рот Доминика, но никто не пытался вмешаться.
— Тогда чего ты ждешь? — Доминик тяжело дышал, тело качнулось, словно земля начала уходить из-под ног. — Если не собираешься меня останавливать, уходи.
Убитый горем Леви испарился, на его месте оказался кипящий яростью детектив. Он стремительно сократил расстояние, схватился за галстук Руссо и резко дернул вниз.
— Думаешь, без насилия я не смогу тебя остановить? — рявкнул он Доминику в лицо. — Не смогу сделать больно? Подумай еще раз. Хочешь грубости — я тебе ее дам. Могу вернуть тебе все в трехкратном размере. — Детектив крепче стиснул галстук. — Ты, Доминик, еще ни разу не видел, каким я могу быть. Поверь, это скоро изменится. Богом клянусь, приложу все силы, чтобы каждый твой день превратить в ад, пока ты снова не бросишь играть.
Доминик был заворожен лицом Леви, горячей страстью в его голосе. Он никогда не видел Абрамса таким и метался между желанием вырваться и рухнуть на колени.
— Я люблю тебя, сукин сын. И не стану смотреть, как ты уничтожаешь себя, несмотря на все твои попытки меня оттолкнуть. Я собственноручно верну тебя к нормальной жизни, даже если это будет последним поступком на этой земле.
Леви оттолкнул Доминика, и тот попятился.
— Иди, блядь, сестру проведай, — бросил он и ушел не оглядываясь.
Доминик привалился к стене, потому что без поддержки давно бы рухнул на землю. Это снова повторяется — вся его жизнь разваливается, каждая важная часть, кусок за куском.
Леви может думать, что со всем так легко справиться. Да Доминик хоть сейчас готов заявить, что в жизни не сядет играть. А потом пойти домой, привести себя в порядок и начать восстанавливать натянутые отношения со всеми: начиная от Джины и Карлоса и заканчивая Леви.
Но даже самые благие намерения не принесут ему ничего хорошего. Неважно, как сильно ему хочется, как упорно он стремится. Его судьба — каждый раз терпеть неудачу. Ведь потребовалась такая малость, чтобы спровоцировать новый рецидив.
У Доминика нет силы воли. Зато у его зависимости есть.
И он не может ей сопротивляться.
Глава 24
Леви держал себя в руках до момента, как сел в машину. Стоило дверце захлопнуться, его начало бесконтрольно трясти, воздух с трудом поступал в легкие, а перед глазами поплыло.
Нет, этого не могло произойти. Леви не мог потерять Доминика. И не потерял бы.
Но тот не оставил ему выбора. Абрамс знал, как быть хорошим партнером человеку на пути выздоровления, но для того, кто сгорает в зависимости... Леви был в растерянности. Где та тонкая грань между поддержкой, малодушием и потаканием?