— У тебя галстук перекошен.
***
Вернувшись к себе в кабинет, Руссо первым делом набрал Гари Хопкинса, детектива по этому делу. Дожидаясь, когда секретарша переведет звонок, Доминик продолжал листать папку.
— Хопкинс, — ответил бодрый голос.
— Мистер Хопкинс, это Доминик Руссо из «Бюро расследований Макбрайда». Я работаю над делом Джессики Миллер, которое вы нам передали.
— О, здравствуйте. Печальная история, да?
— Я как раз читаю досье. Не против быстро пробежаться по деталям?
— Конечно. — Хопкинс откашлялся, перекрывая шорох бумаг. — Почти классическая история о светлом будущем, омраченная каким-то проходимцем. Джессика — умная девушка, отличница Калифорнийского университета в Санта-Барбаре. Но тут появляется так называемый Джон Уильямс, и все катится к чертям собачьим. Успеваемость на нуле, поведение меняется — полный комплект, в общем. Она бросила учебу посреди семестра после крупной ссоры с родителями и уехала с этим парнем.
— А точно добровольно? — Доминик переложил трубку к левому уху и взял ручку.
— Похоже на то. После отъезда Джессика время от времени звонила и писала родителям, но дальше общение становилось все реже, пока вовсе не прекратилось в июне. Телефон отключен, семья не представляет, что случилось и где их дочь, поэтому я и занялся делом. Ее родные переживали, что Уильямс как-то манипулировал эмоциями Джессики и что реши она уйти, он бы ей не позволил. Честно говоря, думаю, они близки к истине.
— С чего вы взяли?
— Я следил за парочкой несколько месяцев, и они всегда оставались на шаг впереди. В смысле, у них и так была значительная фора, но их поиск все равно не должен был вызывать таких проблем. — Хопкинс вздохнул. — С этим Уильямсом что-то не так. Он вроде бы нигде законно не работает, но всегда имеет много налички, которой разбрасывается направо и налево — и речь исключительно о наличке. Он периодически меняет удостоверения личности, знает, как замести следы и вообще слишком скользкий. Обычный человек не сможет так искусно уклоняться от преследования.
Доминик откинулся на спинку кресла.
— Вы считаете, что он какой-то аферист?
— Возможно. Миллеры довольно богаты, завязаны на сельскохозяйственной промышленности Бейкерсфилда. Но Уильямс никогда не пользовался деньгами Джессики, так что кто знает? Пару недель назад они добрались до Вегаса, а потом просто исчезли. Я знаю, что они догадались о слежке, и, видимо, решили залечь на дно, бог знает на какое время. А я работаю один. И на большее не способен.
— Ладно. — Доминик рассеянно крутил ручкой и разглядывал голую стену напротив. — Спасибо, что уделили время.
— Да без проблем. Если смогу еще чем-то помочь, не стесняйтесь звонить.
Руссо положил трубку и следующие несколько часов с головой погрузился в дело Миллер. Хопкинс переслал все материалы, включая многомесячные подробные отчеты. Достаточно информации для изучения. Доминик перечитал все от корки до корки, помечая страницы собственными комментариями, и не заметил, как пролетело время, пока не увидел на экране телефона, что уже почти пять вечера.
— Блядь. — Руссо подскочил со стула. Он должен поехать с Леви в аэропорт встречать его родителей. Но сначала нужно добраться до дома, а оттуда детектив заберет его на своей машине.
Нарушив по дороге несколько правил, Руссо, к счастью, опоздал всего на пару минут. Леви уже поджидал его на парковке. Он никак не прокомментировал задержку Доминика, просто поцеловал и вырулил на юг, в сторону аэропорта Мак-Карран.
Самолет Абрамсов приземлился вовремя, но пассажирам еще нужно было покинуть борт и забрать багаж, поэтому в ожидании звонка родителей Леви припарковался на обочине. Погода была приятной, можно заглушить двигатель и открыть окна... Но детектив просто сидел, не отпуская руль, и бездумно смотрел в лобовое стекло.
— Леви, — позвал Доминик.
— М-м-м?
Руссо схватил руку Абрамса, отцепил ее от руля и потянул на себя, привлекая внимание.
— Детка, почему ты так нервничаешь?
Как и всегда, Леви заметно смягчился от ласкового прозвища, что было самым возбуждающим и милым явлением на планете.
— Не знаю. Сегодня весь день какой-то странный, а сейчас еще и...
— Переживаешь, что я не понравлюсь твоим родителям?
— Конечно, ты им понравишься, — Леви закатил глаза. — Ты отвратительно приятный человек. Но для мамы этого недостаточно, чтобы быть достойным ее сына.
Доминик замешкался, но все же спросил:
— Думаешь, моя зависимость все разрушит?
— Нет, — ответил Леви, теперь полностью сосредоточившись на Руссо. Он переплел их пальцы и сжал ладонь. — Доминик, мои родители не такие. Я не стал бы просить разрешения им рассказать, если бы знал, что они осудят тебя. Кроме того, ты на излечении, а это требует немало сил и твердости. Они этим восхищены.
Доминик слабо улыбнулся. Последний бойфренд Леви — обходительный, образованный миллиардер, успешно управляющий североамериканской частью семейной сети гостиниц. Такое трудно переплюнуть с учетом кучи долгов, неоконченного образования, да еще и проблем с игроманией.
Господи, нет, глупость. Леви часто упоминал о родителях с раздражением, но его потаенная любовь к ним не могла скрыться от Доминика. Если они хоть в половину такие, какими их описывал Абрамс, счастье сына для них важнее всего на свете. А Доминик точно знал, что Леви с ним счастливее, чем когда-либо со Стэнтоном.
— Просто для родителей я всегда был младшеньким и хилым, — продолжил Абрамс. — Ничего с детства не поменялось, так что они продолжают проявлять гиперопеку. Вот и все. — Детектив освободил пальцы из ладони Доминика и сжал его подбородок: — Если кто и сможет их очаровать, так только ты.
На этот раз улыбка Руссо уже напоминала искреннюю. Он поцеловал ладонь Леви.
Тот с потемневшим взглядом провел пальцам и по горлу Доминика вниз, к его груди.
— Что скажешь на мое предложение страстно целоваться, пока нас не прервут?
— А вдруг кто-нибудь вызовет копов? — Доминик уже тянулся к рычагу под сидением, чтобы опрокинуть спинку кресла.
— На такой случай у меня есть значок. — Абрамс отстегнул ремень и с присущей ему грацией оседлал колени Руссо.
***
Не было никаких сомнений, на кого Леви похож: он точная копия матери — стройной женщины с такими же острыми скулами и волной черных кудрей. Она уронила сумки на тротуар и, вскинув руки, завопила:
— Мой мальчик! Мой единственный сынок.
— Привет, мам. — Леви с улыбкой обнял мать. Она несколько раз поцеловала его в щеку, а затем детектив повернулся к отцу, которого также сжал в объятьях.
Мистер Абрамс был чуть ниже жены, намного крупнее и с лысиной на макушке, а его лицо покрывала впечатляюще густая борода с проседью. Радостное приветствие сбило набок его очки, и, отпустив сына, он поправил их на носу.
— Мам, пап, это Доминик, — произнес Леви, показывая на Руссо, который стоял возле машины. — Доминик, это мои родители, Нэнси и Соул Абрамсы.
— Господь милостивый, — выдала Нэнси, рассматривая Руссо. Ее нью-джерсийский акцент был более заметен, чем у сына. — Леви, ты ни разу не упоминал, что твой молодой человек такой красавчик!
— Я вообще когда-нибудь говорил о таких вещах?
Нэнси цыкнула, а затем улыбнулась Доминику.
— Ну, иди же сюда, красавчик, дай я тебя расцелую. — Она взяла его за руки и окинула взглядом со словами: — Батюшки, принесите мне стремянку.
Доминик рассмеялся и наклонился, чтобы она могла поцеловать его в щеку.
— Я очень рад с вами познакомиться, — произнес Доминик и повернулся пожать Соулу руку.
— Мы тоже, — ответил тот. — Слышали о тебе только хорошее.
— Взаимно. Давайте, я заберу ваши сумки.
— Осторожно, они немного... — начала Нэнси и резко замолчала, когда Доминик без особых усилий подхватил все четыре чемодана одновременно. — ...тяжелые, — договорила она, переглянувшись с мужем. — Но может, и нет.