Элли принесла карусель и американские горки из набора «Луна-парк», корову из набора «Ферма» и стреляющий танк Она расставила игрушки в дырочки и повернула рукоятку. Карусель завертелась, по американским горкам забегали вагончики, корова принялась качать головой и размахивать хвостом, а танк начал вращаться и пускать искры из ствола.
Элли радостно рассмеялась.
— Просто не верится! Я и не думала, что это ты изобрел те самые вертушки.
— Я и другие изобрел.
— Какие, например?
— Ну, вот... последней в магазины поступила шифровальная машинка. Говорят, очень хорошо расходится перед Рождеством.
— Это что, «тайный шифр», что ли?
— Да.
Я удивился, что она о нем слышала.
— Ой, покажи! Сестра купила ребятам к Рождеству по такой машинке, но они уже запакованы в подарочные пакеты...
И я показал ей шифровальную машинку, которая обещала позволить мне завести еще пару-тройку скаковых лошадей. Она нравилась не только детям. Недавно выпустили новый вариант, для взрослых. Он был сложнее и, соответственно, стоил дороже, а значит, приносил мне больше процентов.
Снаружи машинка в детском варианте выглядела как ящичек, чуть поменьше обувной коробки, со скошенной верхней частью. На этой скошенной крышке были клавиши с буквами — такие же, как у обычной пишущей машинки, только без цифр и знаков препинания и без пробела.
— А как она работает? — спросила Элли.
— Просто печатаешь какую-нибудь фразу, и она получается зашифрованной.
— И все?
— Вот попробуй.
Она с хитрой улыбкой посмотрела на меня, повернулась так, чтобы я не мог видеть ее пальцев, и умело напечатала одной рукой около сорока букв. Из коробки выползла узкая бумажная полоска, на которой были напечатаны группы из пяти букв.
— И что теперь?
— Оторви бумажку, — сказал я. Она так и сделала.
— Как телеграфная лента!
— Это и есть телеграфная лента. По крайней мере, она той же ширины.
Она протянула ленту мне. Я посмотрел, что там напечатано, и почти покраснел, хотя мне это в принципе не свойственно.
— Что, ты это просто так читаешь? — удивилась Элли. — Ты что, крутой шифровальщик?
— Я ведь ее сам изобрел, — сказал я. — Я все эти шифры наизусть знаю.
— А как она действует?
— Там внутри цилиндр с двенадцатью вариантами полного алфавита, все буквы разбросаны в случайном порядке, и ни один не повторяется. Поворачиваешь вот этот диск и устанавливаешь его на любую цифру от одного до двенадцати, а потом печатаешь то, что хочешь зашифровать. А клавиши внутри печатают не те буквы, на которые ты нажимаешь, а те, которые соответствуют им внутри. Еще внутри есть пружина, которая автоматически делает пробел после каждых пяти букв.
— Просто фантастика! Сестра говорит, мальчишки уже давно просили эту игрушку. У многих их приятелей уже есть такие, и они обмениваются тайными посланиями. Матери с ума сходят.
— Можно делать и более сложные шифры, пропуская каждую запись через машину несколько раз. Или меняя шифр через каждые несколько букв. А чтобы его расшифровать, надо только знать номер шифра.
— А как расшифровывать?
— Передвигаешь вот этот рычажок и впечатываешь зашифрованную фразу. И она напечатается в расшифрованном виде, только, разумеется, снова в группах по пять букв. Попробуй.
Теперь Элли сама смутилась. Смяла ленту, рассмеялась.
— Да нет, я тебе и так верю!
— Хочешь такую? — робко спросил я.
— Конечно!
— Красную или синюю?
— Красную.
В другом шкафу у меня хранились авторские экземпляры машинок, упакованные в коробки, как в магазине. Я открыл одну из картонок, убедился, что машинка действительно красная, снова закрыл и протянул ее Элли.
— Если будешь писать мне поздравление с Рождеством, — сказала Элли, — пусть оно будет зашифровано шифром номер четыре.
Обедать мы снова поехали в ресторан — я не умею готовить ничего сложнее яичницы с беконом, а Элли все-таки в отпуске, и вовсе незачем заставлять ее возиться у плиты.
В том, чтобы пригласить девушку в ресторан, не было ничего особенного. И в самой Элли тоже не было ничего особенного. Мне нравилась ее простота и естественность. С ней было легко общаться. Она не воспринимала мое молчание как личное оскорбление, не жеманничала, не требовала слишком многого, не кокетничала и не возбуждала особого влечения. Не слишком интеллектуальная, но умненькая.