— Видимо, мистер Хаггернек здесь не по своей воле, — заметил я.
— Да что ты! — сказал Чарли. — Ему нужна твоя помощь.
— Ах, вот как? А как же он стал бы вести себя, если бы хотел дать мне в морду?
— Он не стал бы у тебя завтракать.
Что ж, это достаточно благородно. Вкусив соли под кровом человека, ты уже не можешь его ограбить. Если это правило еще соблюдается, значит, не все потеряно.
Мы сидели за столом на кухне, Чарли курил сигарету, стряхивая пепел в блюдце, а я удивлялся, чего ради он так срочно меня разыскивал. Берт вытер тарелку оставшимся куском хлеба и запил все это кофе.
— А что у тебя на ленч? — поинтересовался он. Это, видимо, вместо «спасибо».
Чарли, похоже, решил, что пора перейти к делу.
— Берт работает клерком у букмекера, — начал он.
— Полегче, приятель, — перебил его Берт. — Работал.
— Работал, — поправился Чарли. — И будет работать. Но в настоящий момент тот, на кого он работал, обанкротился.
— Босс прогорел, — кивнул Берт. — Пришли пристава и вынесли все эти гребаные конторские столы, стулья и все прочее.
— И всех этих гребаных машинисток?
— Не! — сказал Берт, удивленно вскинул брови, и на его лице наконец-то появилось нечто вроде улыбки. — А ты, стало быть, не такая уж дрянь!
— Я загниваю на корню, — сказал я. — Ну, так что?
— Ну, что босс просчитался. Или, как он изволил выразиться, «его математические расчеты были основаны на неверных предпосылках».
— То есть не та лошадь выиграла? Берт улыбнулся.
— Соображает, а? Да, и притом не одна. Понимаешь, я на него отпахал хрен знает сколько лет. У него есть — то есть было — место на всех больших скачках: и в Тэтте, и на Серебряном Круге тоже. Я все больше работал у него самого, то есть лично, сечешь?
— Да.
Букмекеры всегда ездят на скачки с клерком, который записывает ставки. Каждая букмекерская контора высылает команду из двух человек, а иногда и больше, на большинство скачек в округе. Чем крупнее фирма, тем на большем количестве скачек бывают ее представители.
— Ну вот, я, — значит, его пару раз предупреждал, что дела наши идут все хуже и хуже. После того как я проторчал там столько лет, я неприятности просто задницей чуял, понимаешь? А за этот год он не раз влипал по-крупному. Я ему говорил, что он доиграется, что нас опишут. И доигрался ведь, верно?
— А он что говорил?
— Говорил, что, мол, не лезь не в свое дело, — ответил Берт. — А как же не Мое, когда это как раз и есть мое дело, верно? В смысле, тут ведь дело шло о моей работе. Я ею себе на жизнь зарабатывал, все равно как и он. Я ему говорю, мол, где же я тогда возьму на хлеб с маслом и на пару пинт с приятелями, а он мне на это отвечает, что, мол, не волнуйся, у меня все схвачено, я, мол, знаю, что делаю!
Голос Берта выражал крайнее презрение.
— Но это было не так, — заметил я.
— Вот то-то и оно, черт возьми! Я ему говорю, а он и ухом не ведет. Как последний идиот, блин. А десять дней тому назад он прогорел по-настоящему. Влетел на крупную сумму. Вся контора — псу под хвост. И мы все оказались на улице, и без выходного пособия. Он перебрал кредитов в банке и сидит по уши в долгах.
Я покосился на Чарли. Тот чрезвычайно внимательно изучал пепел на своей сигарете.
— А почему ваш босс не обращал внимания на ваши предупреждения и очертя голову ринулся в пропасть? — спросил я.
— Да никуда он не ринулся! Сидит целыми днями в пивнушке и квасит.
— Я имел в виду...
— Да не, я понял. Почему он пустил все это чертово предприятие на ветер? А потому, что кто-то запудрил ему мозги, вот что я думаю. В день скачек он был весь из себя, пальцы веером и сопли пузырем. А потом возвращается домой и говорит, что фирма накрылась медным тазом. Белый весь, как мел. Аж трясется. Я ему говорю, что, мол, предупреждали же его. И в тот день я тоже ему сказал, что он дает чересчур большую ставку на этого Энерджайза и в случае чего мы всего не выплатим. А он смеется и мне говорит, что, мол, не лезь не в свое дело. И я так понимаю, что кто-то ему шепнул, что Энерджайз точно не придет первым. А он, блин, пришел, и фирма наша накрылась.
Берт умолк. Тишина была оглушительной, как набат. Чарли стряхнул пепел и улыбнулся.
Я сглотнул.
— Э-э... — протянул я, чтобы хоть что-то сказать.
— Это еще не все! — мягко перебил меня Чарли. — Давай, Берт, рассказывай остальное. Берт не заставил себя упрашивать: