Угу, всё с ним ясно!
"Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены!", — читал я когда-то эту книжку.
— Ну и говори тогда, чего послала?
— П-предупредить! — выпалил Рон, почти не заикаясь.
— О чём? — продолжил я выдаивать из него информацию, собирая растрёпанные со сна волосы в хвост.
— П-представители М-министерства и В-везингомота б-будут у-у-у н-нас в-в-в в-восем ч-часов!
Ну вот! Вроде приходит в себя — хоть и заикается, но только на первой букве, да и говорит весьма бодро.
— Спасибо, Рон, я буду готов! — киваю я и закрываю перед ним дверь.
Постояв перед закрытой дверью, машу на всё рукой — похоже поспать мне сегодня уже не дадут, так что не стоит и начинать.
— Мигель! — ору я в воздух так, что Матильда испуганно квакает и выпускает в трубу камина длинную струю огня.
— Да, господин? — появляется эльф, стараясь держаться как можно дальше от электроники.
Мда, и снова он меня господином назвал. Похоже, уже и не переучишь. Да и ладно — я уже, можно сказать, привык и сдался. Простим ушастику его маленькие причуды.
— Сделай мне кофе, дружище, только покрепче! — прошу его я.
Тот в ответ засиял так, словно я его не работать заставляю, а отправил в отпуск на Канары, в семизвёздочный отель, all inclusive, да ещё и за мой счёт. Ну да ясно от чего — у них же служение господину — это практически их религия. Чуть ли не фетиш. А я его, к его сожалению, редко чем-либо озадачиваю. Но кофе этот паршивец отменный варит — так что тут уж без него не обойтись. Ну а пока кофе готовится, я успею привести себя в порядок. Тем более, что без холодного душа, кофе сейчас вряд ли сработает.
Душевую кабинку мне в комнату поставили самую современную и навороченную. Пришлось правда кое-что в ней изменить, доработать, чтобы она могла со здешними системами сойтись, но после трёхдневной возни всё работало просто отлично! Так что я врубил ледяную воду и режим водяного массажа. И тут же на меня обрушились со всех сторон ледяные струи, которые чуть ли не резали меня на мелкие сегменты — непередаваемые ощущения! Куда там до этого душу Шарко с его жалкими двумя струйками! Тут всё по другому — гораздо суровее! Непередаваемые ощущения! Так наверняка чувствует себя деталь в установке гидроабразивной резки. Через минуту я стал думать, как мне сбежать из этой камеры пыток, но не находил такой возможности — дверь, на время процедуры, была заблокирована. После ещё двух минут этой экзекуции я был готов если не на всё, то на очень многое, ради обретения свободы. Появись передо мной в этот момент Дьявол — я б ему и душу продал не задумываясь, лишь бы он отрубил эту пыточную машину! Ну а Ад, да что там того Ада? После этих пыток мне любая раскалённая сковородка слегка тёплой покажется!
Но три минуты прошли, бьющие со всех сторон струи ледяной воды иссякли, а меня стал обдувать тёплый ветерок сушилки. Блин! Эта хрень могла бы дуть и погорячее! Не дождавшись окончания программы, я вылез из кабинки, и оставляя мокрые следы на ковре, потопал к столу. Там меня уже дожидалась большая кружка крепкого, ароматного, горячего! Кофе! И стопка бутербродов на тарелочке. Бутеры были приготовлены так, как я люблю — половина с маслом и вареньем, а остальные с "Нутеллой". Гермиона её с недавних пор покупает почему-то в дичайших количествах. Так что я у неё, бывает, прихватизирую баночку — она не возражает.
Всё! После душа и завтрака я был совершенно готов! Для встречи с высокими гостями я надел свои самые чистые и не очень рваные джинсы, почти неношеный свитер и даже причесался и собрал в хвост волосы. Хотел было ещё и ногти подстричь, но решил, что и так сойдёт. А то чем я потом буду корпуса телефонов вскрывать и винтики отвинчивать?
Хогвартс. Кабинет Директора. Павел
О, блин! Старпёров прислали! А говорили, что всех старых волшебников в последней войне по вышибало нафиг. Выходит, наврали мне про это? Ну да и ладно — других всё равно сейчас здесь нет. Так что будем работать с тем, что имеем.
— Здравствуйте господа! — улыбнулся я, протянув руку для рукопожатия двум седобородым магам, со сгорбленными от времени спинами.
Однако те не спешили подавать мне руки, а смотрели на меня долгими, оценивающими взглядами. Ну и на кой мне их смотрины? Пришлось убрать руку и самому уставиться на них тяжёлым взглядом. Помнится, таким взглядом я доводил до истерики охранников в Азкабане. Взгляд и на этот раз сработал — старички-маги засуетились и стали отводить глаза, не смея глядеть на меня. Наконец один из них, у которого борода была подлиннее, проговорил: