Казалось, еще миг, и вспыхнет очередная короткая, но кровавая схватка. Столько ехать, чтобы вот так вот⁉
Рыжий оглушительно и весьма мелодично перданул. Звук пронесся по всему кабаку, отразившись от стен и потолка.
— Ну ты и срешь, — заткнул нос Керф. — сущий медведяра!
— Это не от испуга, а от лютой ненависти, — пояснил арбалетчик стоящим напротив него бородачам, — ну и чтобы, как в последний раз! А то помру, не пропердевшись, как жить дальше⁈
«Обпробоченный» вдруг заулыбался, вбросил короткий, но широкий меч в ножны:
— Всегда уважал людей, любящих добрую шутку и хорошую драку! Мир?
Мечник бросил короткий взгляд на свою компанию, на мечи будущих поединщиков, на пиво, кивнул:
— Мир, хрен с тобой!
— Всегда со мной! — заржал бородач, — не отстегивается!
— Мало ли, как у вас тут заведено, в городе у моря!
— Не, не настолько мы от сухопутных-то отличаемся!
Бородач подшагнул к Керфу, протянул руку:
— Зови меня Хельги Пащен, торговец разным деревом! И у меня, парни, есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться!
Глава 3
О серебряных лосях и незваных гостях
Ветер щедрыми пригоршнями бросал в лицо пену и брызги, срываемые с верхушек высоких океанских волн. Керф то и дело вытирался рукавом, зябко ежился, дергал плечами, чтоб согреться. Но упрямо остался на месте, облокотившись о мокрое дерево поручней — или как тут, на море, зовется ограда вдоль борта корабля, по пояс высотой, уберегающая невезучих от падения? Капитан как-то называл хитро. И даже повторил!
Но из памяти тут же выдуло очередным порывом ветра.
В одно ухо вошло, из второго, так сказать… Мечник стянул мокрую повязку, потер шрамы. С правой стороны надсадно колотила боль. Этакими приливами-отливами. Тело привыкает, а разум упорно цепляется за старые привычки. Видит не бесконечную воду, а черно-серую степь, утыканную странными бегающими холмикам. Выпить, что ли?..
С одной стороны, мысль не лишенная приятности, благо, в Груманте закупились весьма недурственным пойлом за разумную цену — по совету Хельги зашли в нужное место, сказав владельцу — морщинистой столетней бабке, что они от него, от торговца разным деревом. Бабка, не долго шамкая, приняла деньги — наученный прошлым опытом, Керф расплачивался не монастырской денежкой, которую следовало поберечь для приличных мест, а вырученным за трофеи. Стукнула пяткой в доску позади себя. Тут же появились то ли внуки, то ли правнуки, притащив два приятных глазу бочонка.
Содержимое, впрочем, вызывало двойственные чувства. Пойло, по местному — «бормотуха», сотворенное каким-то хитрым способом, выглядело как очень сильно разведенное молоко и жутчайше воняло. Однако вкус запаху не соответствовал в лучшую сторону, да и утренняя голова болела не так сильно, как могла. И согревало претличнейше!
С другой же стороны, чтобы добраться до вожделенного сосуда, придется пробираться узкими и кривыми деревянными внутренностями корабля, похожими на какие-то уебищные кишки, чтоб их! Китовы потроха! Высокий и широкий мечник непрестанно бился головой и врезался плечами. К тому же, в трюме, рядом с пассажирами, ехали кони. Подвешенные на ремни бедолаги только и знали, что жалобно стонать, да яростно дрыстать жидким, украшая переборки зелеными потеками…
В трюме срали лошади, на палубе блевали люди — и куда податься бедному солдату?
Судно вскарабкалось на пологую и длинную волну, покатилось вниз, чуть ускорившись. Керф сплюнул за борт — чудом увернулся от собственного же плевка — не учел ветер, не учел! Тут чтобы поссать, надо проявлять чудеса сообразительности!
В который раз подивившись сложности водного бытия, мечник махнул рукой и уселся на палубу, облокотившись спиной на выступ балки, к которому были привязаны канаты, тянущиеся к мачте.
«Серебряный Лось», а именно так звалось судно, везущее их в Любеч, на Север, на самое «начало углов», представлял из себя половинку гигантской винной бочки, которой приделали палубу, воткнули в нее две толстые мачты и украсили задранными вверх площадками для лучников на носу и корме. В итоге, получился сущий уродец, по местному — хольк.
Но, как Креф уже понял, в северных краях на внешнюю красоту смотрели мало. На волне устойчив? Весьма! Трюмы вместительны? Очень! Груза можно взять много? Задолбаешься бегать по сходням с тюками за спиной! Ну истинная красота же! А кто не согласен — тот южный педрила! Которому не место среди настоящих мужчин, знающих цену каждому медяку!