— Будь ты неладен! Будь ты неладен! — шептал грузный мужчина, глядя на своего соседа, на его сытых резвых лошадей. — Чтоб у тебя колесо отвалилось.
А его сосед перебрасывал погасшую сигару из одного угла рта в другой, накручивая на руку вожжи. Он был тоже вне себя от волнения, но не посылал проклятий на голову соседей. Надвинув шляпу на самые глаза, мужчина вглядывался в голубоватый горизонт, вглядывался туда, где лежал его участок, та земля, которую он хотел получить, до которой он хотел добраться первым, самым первым, раньше всех, и воткнуть свой флажок в жирную чёрную землю, в землю, на которой будет родить пшеница, на которой будут пастись тучные стада. Мужчина сплюнул погасшую сигару и облизнул пересохшие губы. Мечты привели его в трепет, и ему захотелось дёрнуть вожжи, щёлкнуть кнутом и помчаться самым первым, помчаться туда, где была обетованная земля, из-за которой он приехал сюда.
Но самые большие неприятности были, конечно же, у Хуана Гонсало. Он, как ни пытался, как ни обливался потом, не мог совладать со своим необъезженным чёрным жеребцом. Тот не хотел слушаться поводьев, ни с того ни с сего вдруг начинал метаться, прыгать в стороны, подкидывать зад, вставать на дыбы, бешено вертеть головой, стараясь укусить наездника за ногу.
— Дьявол! Дьявол! — кричал Хуан что было силы, пытаясь удержаться в седле.
Правда, ему это удавалось. Люди, видевшие то, как Хуан пытается объездить лошадь, пожимали плечами.
— Бессмысленное занятие, напрасно этот парень взялся за такое дело! Ему это не удастся, никто эту сумасшедшую лошадь не сможет объездить. Её уже пытались объездить, но никому это не удалось.
Но, тем не менее, все с интересом следили за тем, как Хуан пытается совладать с неистовым жеребцом.
— Эй, амиго, держись! — кричал кое-кто из мужчин, подзадоривая Хуана Гонсало.
Родители Марианны, дон Родриго и донна Мария, поднялись ещё до рассвета. Они быстро собрались, оседлали лошадей и направились в сторону участков.
— Зачем нам это надо? — спрашивала донна Мария.
— Отстань, ты ничего не понимаешь, здесь замечательная земля, мы должны захватить этот участок, мы всех обманем.
— Но, Родриго, мы ведь нарушим закон, ты понимаешь это, мы нарушим закон, и нас могут покарать!
— Конечно же, могут, но не бойся, Мария, всё будет хорошо.
— Мне страшно, может, лучше я вернусь к фургону?
— Нет-нет, поехали, мы вдвоём должны завладеть нашей новой землёй, вдвоём, понимаешь?
— Да, понимаю, — виновато кивала головой донна Мария.
А дон Родриго подбоченился и выглядел просто превосходно, невзирая на свой возраст. Казалось, новая жизнь сделала из него нового человека, что он забыл даже о своём роме, о виски и всецело захвачен новой жизнью, новыми планами и проектами.
— Мария, поторапливайся! — въезжая в небольшой овраг и, помогая лошади жены, шептал дон Родриго. — Мы спрячемся вот здесь, понимаешь? Я внизу буду гонять наших лошадей по кругу, а ты сиди здесь.
— Зачем ты их будешь гонять? Пусть отдохнут.
— Ты что, не понимаешь, женщина, лошади должны выглядеть усталыми, как будто мы с тобой только что примчались и захватили этот участок.
— А-а, — задумчиво произнесла донна Мария.
— Дошло? Видишь, всё будет прекрасно, не волнуйся.
— Но мы нарушаем законы, муж, мы…
— Да ладно тебе, успокойся, Мария. Сколько до нас людей нарушало законы — и ничего. Мы тоже нарушим, и тоже ничего не произойдёт, поверь.
— Неужели не произойдёт?
— Конечно, нет, — подбоченившись, сказал дон Родриго. — Смотри, а флажок ты воткнёшь вот там, тот выдернешь, а свой воткнёшь, ясно?
— Да-да, ясно, — закивала донна Мария.
Но всё равно у неё на душе царил страх и смятение, ей не нравилось нарушать законы, не нравилось то, что задумал муж. Да и к чему им всё это? Зачем им земля с этими ужасными оврагами, ручьями? И вообще, если быть честной, то донне Марии абсолютно не нравилась Америка. Ей хотелось как можно скорее вернуться в Испанию — туда, где всё было превычным, знакомым и милым.
А вот дон Родриго наоборот, был без ума от новой жизни, от новых земель и от новых впечатлений. Казалось, что, в конце концов, его душа нашла своё призвание. Он был таким же авантюристом, как все испанцы, таким же предприимчивым, алчным и бесшабашным, таким же, как и все конкистадоры, захватившие когда-то Мексику.
— Дорогой, — воскликнула донна Мария, — но ведь нам всё это не нужно. Зачем нам эти овраги, эти холмы, эта земля?