— Да ладно, не надо, тебе, Мария, — махнул на неё рукой дон Родриго. — Знаешь что?
— Что, дорогой?
— Давай сделаем вид, что мы не заканчиваем свою жизнь, а начинаем, — и дон Родриго улыбнулся своей уже немолодой жене так, как улыбался когда-то, когда они были молоды, когда ещё не родилась Марианна.
И у донны Марии от этой улыбки мужа слёзы покатились из глаз.
— Я согласна, согласна, дорогой, — зашептала женщина, — я сделаю всё, что ты скажешь, я нарушу любой закон.
— Вот это другое дело.
Дон Родриго подошёл к жене, обнял её за плечи, прижал к себе и крепко поцеловал в губы.
По щекам женщины текли слёзы, ведь она уже и забыла, когда дон Родриго в последний раз так искренне и нежно целовал её.
ГЛАВА 16
Горнист дал сигнал, оповещая всех, что до начала гонок осталось пять минут. Шестеро вооружённых всадников, во главе с капитаном, промчались, вздымая пыль, перед линией выстроившихся претендентов на землю. Все нетерпеливо поглядывали на часы.
— Скорее! Скорее! — шептали губы.
— Скорее! Скорее! — бились сердца.
Секундные стрелки, казалось, застыли, казалось, вмёрзли в стекло, как в лёд, и не двигаются. А вожделенная земля так близко! Надо проскакать буквально десяток миль, и ты окажешься на месте, воткнёшь свой флажок, объявив этим всем соседям, что отныне эта земля — твоя частная собственность, и никто не в силах забрать её.
Диего Кортес вместе с Марианной подъехали к рядам претендентов. Там царило необычайное возбуждение.
Всех пугал Хуан Гонсало, который никак не мог совладать со своим жеребцом. Конь метался из стороны в сторону, шарахался, пугая всех.
— Амиго, уходи! — кричали мужчины, готовящиеся к гонкам.
— Эй, да ты вообще едешь не в ту сторону!
Кое-как, может быть, оттого, что попала в довольно плотную толпу, лошадь Хуана понемногу успокоилась. Она уже не вздымалась на дыбы, не бросалась в стороны, не хватала его за ноги. Она стояла, лишь нервно стуча копытами в землю и вертя из стороны в сторону головой, косила налитыми кровью глазами.
— Хороший, хороший, — поглаживая по шеё, успокаивал своего жеребца Хуан.
Диего, увидев Хуана, подъехал к нему и, вытащив из сумки яркий красный флажок, взмахнул прямо перед головой лошади Хуана.
Чёрный жеребец взвился на задние ноги, бросился в одну сторону, затем в другую.
Хуан не удержался в седле, упал на землю, и жеребец довольно долго волочил его по земле.
А Диего Кортес радостно улюлюкал вслед:
— Вот так тебе и надо, мальчишка, хотел состязаться с настоящими мужчинами! Да тебе только лишь на осле и ездить, а не на лошади, недоносок!
От этих слов Марианну покоробило. Ей не нравился цинизм и высокомерие, с которым Диего Кортес обращается не только с Хуаном Гонсало, но и со всеми, кто ниже его по социальному происхождению. А ведь Марианне всё это было знакомо, ведь и она работала на фабрике рядом с простыми девушками, и так же, как и они, страдала от всевозможных нападок начальства и всех тех, кто считался выше.
Поэтому Марианна сочувствовала всем униженным и оскорблённым Диего Кортесом и всегда старалась одёргивать своего почитателя.
Вот и на этот раз она подъехала к Диего Кортесу и сказала:
— Напрасно ты это делаешь, напрасно.
— Но пойми, Марианна, я не виноват, не стоило ему приезжать сюда, не стоило. Ведь он бросил тебя раненую!
— Не напоминай мне об этом, — немного зло выкрикнула Марианна.
— Ладно, ладно, успокойся, дорогая, всё будет хорошо, — попытался утешить её Диего Кортес.
Но Марианна вонзила шпоры в бока своей лошади, направив её к Хуану Гонсало, который уже поднялся с земли, поймал своего жеребца и попытался с ним совладать.
— Хуан, — воскликнула Марианна, — возьми своего жеребца под уздцы, погладь его, погладь немного.
Хуан зло сверкнул глазами на Марианну. Ему было неприятно, что она видела, как Диего унизил его. Но ничего не оставалось делать, и Хуан воспользовался советом Марианны и тут же услышал властный крик Диего.
— Марианна! Марианна! Иди сюда, скорее, сейчас всё начнётся!
— Хороший, хороший, — гладил своего жеребца Хуан.
Затем он вытащил из кармана сухарик и дал коню.
Тот взял угощение с ладони хозяина и, выгнув шею, негромко заржал.
— Хороший, хороший, — зайдя с боку, поглаживая жеребца, шептал Хуан.
Затем он вставил ногу в стремя и не быстро, а очень медленно сел в седло. Жеребец даже не отреагировал, он так же спокойно остался стоять на месте.
Хуан потянул поводья, жеребец развернулся и стал головой в ту сторону, куда готовы были устремиться все сотни страждущих заполучить вожделенную землю.